Зерг по имени Маша
Шрифт:
«Вот почему он ко мне всегда приходит в таком образе? Геем он вроде не был. Да и не западала я на него. Так что придание образа Элтона Джона как секс-символа Демону не совсем подходило. Совсем я уже одичала с этими зергами, если у меня такие фантазии!».
– Куда идём мы с Пятачком - большой большой секрет, и не расскажем мы о нём, о нет, и нет, и нет. – пробалаболил этот пижон. – Слушай, Машка, а ты никогда не задумывалась о смысле своей новой жизни?
«Ты мне ещё предложи посмотреть на разного рода дурацкие картинки и спроси, вижу ли я в них бабочку».
– Просто это глупость
«Он прав, но пути богов неисповедимы и не стоит их злить без веской причины. Пока живём, улыбаемся и машем.»
– Слушай, а давай целоваться?
Вот тут Маша не выдержала и споткнулась. Лицо у Демона обладало шармом кирпича.
«Я тебе нос откушу, любовничек!» – подумала Маша и чуть не вдохнула.
Тем временем Демон достал из кармана белёсую помаду совершенно кислотной яркости, которая вступала в дисгармонию с цветом его одежды. Совершенно не смущаясь, Демон накрасил себе губы, потом почмокал ими.
– Ну, я готов.
«Только не ржать. Блин, ПА–МА–ГИ–ТЕ! Я сейчас засмеюсь.»
Вдруг из зелёного тумана выскочила всадница на коне. Из одежды на ней были узоры из краски и символическая набедренная повязка. Не сразу, но Маша узнала Кукушку. Всадница сделала круг вокруг них, раскручивая у себя над головой лассо, а потом заарканила им Демона и пустилась вскачь.
– Я насажу тебя на своё копьё! – кричала Кукушка.
– Нет, сегодня моя очередь! – кричал ей в ответ Демон, и то, что его лицо вспахивает щебень, ему особо не мешало.
«Спасибо тебе, Кукушка. Долго бы я его не выдержала.»
– Знаешь, он мне никогда не нравился. – послышался голос Мефисто.
Маша обернулась на звук и увидела знакомого человека. Её учитель и наставник стоял в привычном образе, одетый в костюм гусара 19 века. У него на лице были пышные усы, что делало его похожим на Бармалея.
– Демон жесток. Где излишняя жестокость, там душевный порок. Нельзя пытать человека и убеждать, что ты действуешь во имя справедливости. Жестокость - она постепенно проникает в тебя. Кто-то рождается с ней, а кто-то ей учится. Демон из вторых. Я наблюдал за ним какое-то время. На войне, чтобы добыть сведения, нужно было пытать солдат и офицеров. Кто-то должен был это делать. Они тянули жребий и сначала он делал это из–за долга, потом из–за опыта, через какое-то время он начал получать от этого удовольствие и не мог без этого жить. Страшное дело, но такие люди часто нужны государству. Палачи, убийцы, пыточных дел мастера, они есть даже в самых сказочных странах эльфов и хоббитов из фэнтезийных миров. Без контроля государства он бы просто стал серийным маньяком–убийцей. Смерть для него была бы избавлением от жестокости, но даже у нас в небесной канцелярии его таланты часто востребованы в оперативной работе.
Она смотрела на него молча. Галюцинации становились всё более правдоподобными. Ей хотелось поддержать разговор, позубоскалить с наставником о коллегах и приятелях. Но она всё ещё помнила, что находится в веспеновом тумане и видит иллюзии, порождаемые её фантазией. Ну по крайней мере, она на это надеялась.
– Что, говорить не можешь? Ну тогда я буду говорить за нас обоих.
Мефисто
– А вы …? – начала Маша, но Мефисто пальцем запечатал ей губы.
– Не надо слов. – шёпотом на ушко прошептал он. – Считай, что ты в сказке, или видишь сон. И первое произнесённое тобой слово заставит тебя проснуться. Поняла?
Маша закивала.
– Так что не надо рушить сказку.
Мефисто развернул Машу за плечи на сто восемьдесят градусов, и она оказалась на улице родного города. На дворе стояла позняя весна, или раннее лето, кому как удобней. Было уже тепло но не жарко. По дорогам ездили машины, в песочницах и на детских площадках играли дети, по тротуару шли мамаши с колясками и прочие прохожие, спешащие по своим делам.
– Ну что, пойдём пройдёмся? Красиво тут, правда? – спросил Мефисто и зачитал наизусть небольшой стих:
Как хорошо.., хоть дождик поливает,
и потому все запахи раскрылись.
Я эту свежесть с жадностью вдыхаю -
за зИму долгую они забЫлись...
Листва новорождённая бушует,
потоки вод их соками питает.
Уверенно весна вдоль марширует,
о вечности любви напоминает.
Любовь. Она рожденьем продолжает
ту бесконечность жизни на планете.
К движенью всё живое побуждает -
то тайна есть великая на свете...
«О! Человек 19 века. Стишки читает. Помню, мои прыщавые одноклассники по весне были намного проще и более приземлённые. В стихах максимум, на что они были способны это: Пришла весна, пора любви, кого поймал, того е**и. – подумала Маша, рассматривая локон своих золотистых волос. – Но что-то мои глюки как-то в одну тему упираются. Если я займусь любовью с собственными глюками, то это будет финиш.»
– Какой фигнёй у тебя голова забита. – сказал Мефисто и дал ей подзатыльник.
«Блин, даже свои галюцинации мысли читают. Где справедливость?»
– Её нет. Подумай лучше вот о чём: Демон, конечно дурак, но вопросы он задавать умеет. Что называется, наложилось от работы. В чём смысл твоей жизни сейчас и в чём он был раньше? Чего ты хотела, чего ты желала и что хочешь сейчас?
«Ох, завалил вопросами. Да ничего, друг Мефисто. Я жила и жизнь была хороша. Думала, отучусь в институте, поработаю пару лет, и ребёночка рожу. Немногого мне хотелось, простого женского счастья. Я как мой брат, мир перевернуть, не мечтала. А сейчас живу потому, что есть такая привычка - жить, да и выбора мне Эдем особого не оставил».