Зеркала и галактики
Шрифт:
– Крис, я бы вас попросил…
– Джойс! Что тут еще?
– Женщина. – Охранник перешагнул через девочку, запутался в цепких ветках, упал. – Тьфу, черт… Но она попорчена. Вандализм, – добавил он важно, продолжая играть дурака.
Джойс убрал ветки. Женщина лежала на спине, смирно, как покойница. Старая, дряблая плоть. Мне стало жаль усилий, с каким неведомый мастер вытачивал и шлифовал каждую складку, морщинку, вмятину оплывшего старушечьего тела, расползшегося в стороны живота и безобразных грудей. Аллегория старости должна быть более благородной. Или хотя бы менее беспощадной.
– Э, взгляните. Доктор, что это с ней?
Доктор Ливси обошел скульптуру и нагнулся над каменной головой с растрепанными жидкими волосами.
– Господи, – вымолвил он.
Разбит был не камень: размозжено лицо женщины; нос, лоб, щеки вбиты внутрь головы – и тщательнейше воспроизведены в белом камне.
– Это уже гадство, – сказал Мэй. – Мистер Трелони, такую скульптуру у вас купят только маньяки.
– Я ее и брать не буду. – Сквайра передернуло.
– Здесь есть еще что-нибудь? – спросил второй помощник у охранников.
Те неловко переглянулись.
– Нехорошо разграблять подчистую, – пробормотал Хантер.
Сквайр оживился; похоже, он до сих пор был не в курсе.
– Где? – наседал Крис Делл.
– Их много, – пробубнил охранник. – Что ж мы – все и сопрем?
– Все не будем. Показывай.
– Там, – Хантер махнул рукой вглубь парка. – Недавно стоят, еще не заросли.
Мистер Трелони ринулся осматривать новые нежданные сокровища, а меня Джойс придержал за локоть.
– Где твой болтливый зверь?
– В глайдере.
– Не оставляй без присмотра. Мало ли, случится неприятность.
– В каком смысле?
Джойс неопределенно повертел в воздухе кистями рук.
– С болтунами часто случаются неприятности. – Он зашагал к поджидающему меня лисовину. – Том, не распускай зверюгу. Всюду бегает, треплет языком. Не ровен час, доболтается.
У Тома округлились глаза. Нас предупредили. Это что же – сквайр велел Джойсу втихаря удавить поюна? Зверя, который разговаривает голосом Юны-Вэл? Если Джойс не удавит, сквайр Хантеру велит. А при случае и сам может наступить, сослепу да невзначай. Только за то, что Александр повторил глупости, которыми сквайр доводил лисовина?
Я бросился догонять Мэя.
– Пожалуйста, вызови Рейнборо. Пусть он пересадит поюна в глайдер Криса.
Навигатор посмотрел на меня, как на идиота, однако просьбу уважил. Мне стало спокойнее.
Впереди, в царящем под кронами зеленоватом сумраке, забелели статуи.
– Экая толпа, – сказал лисовин. – Наверняка они хуже тех.
– Почему? – оглянулся Джойс.
– Когда хорошего делают сразу много, оно резко хужеет.
– Мудрец, – усмехнулся охранник.
Мистер Трелони первым достиг скульптур и затоптался в явной растерянности. Крис Делл стремительно прошелся среди них и повернул назад.
– Мэй, камеру не взяли.
– У меня есть, – отозвался Хантер, с мрачным видом стоя среди коллекции, которую хотел уберечь от разграбления.
Лисовин ошибся: эти скульптуры не уступали трем первым. Тот же белый с дымчатыми прожилками
– Но это же сущее неприличие! – возмутился сквайр. – Полсотни голых мужиков. Куда я их дену?
– Оставьте здесь, – предложил Джойс.
– Какой свободолюбивый народ их создавал, – заметил доктор Ливси. – Они все рвутся убежать.
И верно: кто-то, поверженный наземь, пытался вскочить, кто-то силился подняться с колен, а большинство готовы были сорваться с постамента и бежать, бежать…
– Всюду извращенцы, – бормотал сквайр. – Сплошной RF. Голые – и обнимаются.
Лисовин потянул меня туда, где ворчал мистер Трелони. Я пошел с ним, хотя извращенцами не интересуюсь. И Мэй направился туда же, и Делл с камерой.
На одном постаменте стояли двое: парень помоложе, тонкий в кости, как наш лисовин, чем-то смертельно напуганный, и плотный мужчина постарше, одной рукой обнимавший младшего за плечи. Я множество раз видел, как точно так же поддерживали друг друга наши risky fellows.
– Их сорок один человек, – сообщил любивший точность Крис Делл. – Вы правы, мистер Трелони: это RF.
– Экипажи капитана Флинта? – предположил Том. – Памятники?
– Может, и памятники, – Мэй скребнул ногтем постамент, достал нож и попытался острием провертеть углубление. – Твердый, зараза… То-то ребят с «Эльдорадо» раздели и поволокли голыми.
Доктор Ливси с новым интересом осмотрел ближайшие скульптуры.
– Уж больно они натуральные, – произнес он озабоченно. – Вы уверены, что это настоящие изваяния? Верь я в магию, сказал бы, что живых людей просто обратили в камень. Надо узнать волшебное слово, и они оживут. – Доктор подождал ответа от космолетчиков. – Крис, что вы скажете? Магию RF я уже наблюдал.
– Нет, Дэвид: волшебное слово здесь не поможет. Я не понимаю, как это сделано, – признался второй помощник.
– Экипажи Флинта, – повторил сквайр в задумчивости. – Но продавать их родственникам неудобно… Нехорошо ведь, что голые.
Лисовин застонал.
– Сэр, я дам денег, и вы сможете пошить им штаны, – проговорил он, а у самого даже голос задрожал от стыда. – Сил моих нет… – Он повернулся и быстро зашагал прочь.
– Юнга, вернись, – приказал Мэй.
Том и ухом не повел, и мне пришлось догнать его и удержать. Назло сквайру взял за плечи, и Том стерпел, не вырвался.
– Плюнь и не переживай, – посоветовал я.
– Он мой отец, – прошептал лисовин. – Я его всегда любил… даже когда мать лишилась работы, а он ее не взял в поместье. Ни горничной, никем. Побоялся. А теперь – вот… Вздумал продавать RF родственникам.
Я повел Тома обратно.
Крис Делл ходил вокруг скульптур и делал снимки камерой Хантера; сквайр тоже ходил, размышляя, какое найти применение новым сокровищам.
– Ладно, пусть будет по-вашему, – объявил он, когда Делл закончил съемки, – пока не будем их трогать и оставим здесь. Так или иначе, Лайна не сумеет правильно ими распорядиться, а нам лишние хлопоты. Поищем что-нибудь другое. Народ, который умеет изваивать… ваять подобные скульптуры, наверняка способен еще на многое. Крис, вы согласны?