Зеркало Джека: отражение
Шрифт:
– Меня зовут Скотт. Я рыбачил на другом берегу, когда заметил тебя, – сказал он.
– И зачем вы пришли?
– Мне показалось, ты хочешь что-то сделать с собой. Что-то плохое.
Мэри задумалась. Она дрожала, но выйти из воды означало не только приблизиться к незнакомцу, но еще и сделать это обнаженной.
Наслаждаясь юным телом Мэри, Скотт снова заговорил:
– Ты плачешь?
– Нет, – ответила девушка, стерев со щеки влажный след.
– Тебе лучше одеться. Летние ночи теплые только для пьяниц.
Скотт протянул Мэри
– Будешь? – предложил он, откупорив бутылку с мутной жидкостью и сделав глоток.
– Что это?
– Пьянице все равно, что за пойло, главное, чтобы утоляло печаль.
Мэри понравился слоган, и она взяла бутылку, принюхавшись к горлышку. Запах заставил ее скорчиться, но холод окутывал все сильнее, так что выбора не оставалось. Она отпила глоток и едва сдержала рвоту.
– Какое же…
– Дерьмо, – продолжил вместо нее Скотт. – Знаю.
– Как вы это пьете? – спросила Мэри.
– После третьего литра даже бензин становится сладким.
Луна опускалась. К рассвету она оказалась бы против того берега, где теперь уже сидели двое, но у незнакомца не было столько времени.
– Что тебя привело сюда? – сказал Скотт.
– Я хотела утонуть.
Бутылка опустела наполовину. Мэри согревалась, напиток казался все приятнее.
Они просидели на берегу около часа. О чем может говорить убийца и жертва? Один – пытается искупить грехи до того, как их совершит; другой – сбивает цену жизни до разбитого сердца каким-то деревенским придурком, отчего грех кажется правым делом.
Допив вторую бутылку домашнего вина, крепленного спиртом, Мэри поднялась. Голова закружилась, движения стали неловкими, и девушка едва удержалась, чтобы не упасть в воду. Сохранив равновесие, она протянула руки к небу и прокричала:
– Ненавижу! Ненавижу тебя!
Скотт не знал, к кому обращалась Мэри, к человеку, не ответившему ей взаимностью, или к тому, кого люди называют богом, но девушка явно получала удовольствие от выплеснутых эмоций. Мэри кружилась, падала, требовала, чтобы незнакомец достал еще бутылку. Но у него ее не было. Тогда она подошла и сказала:
– Я хочу танцевать. Вставай.
Ее новый знакомый, Скотт, поднялся, отряхнув руки от песка. Мэри положила одну его руку себе на пояс, другую обхватила пальцами и толкнула, считая:
– Раз… Раз, два, три. Раз…
Она называла это вальсом. Говорила, что научилась танцевать перед школьным выпускным, но облажалась на глазах десятков зрителей. Придурок-партнер наступил на ногу, и Мэри упала.
– Так и знала, что нужно было выпить перед танцем. Мандраж сковывал движения, заставлял думать о взглядах зрителей, нежели о самом танце.
– Все это не важно, – сказал Скотт.
Мэри раскрыла глаза шире и улыбнулась. После
– Скотт, – сказала Мэри. – Ты считает меня симпатичной?
– Да.
– На что ты готов, чтобы я стала твоей?
Скотт остановился, боясь сбиться с ритма и наступить на ногу. Он следил за Мэри несколько дней, чтобы точно ответить на этот вопрос.
– Повернись, – сказал незнакомец.
Она и не думала ослушаться. Мэри и Скотт вились в едином темпе, несмотря на то, что Скотт остановился, а Мэри продолжала кружиться. Перед ними была луна, освещавшая все без прикрас.
Когда Мэри повернулась спиной, Скотт подошел ближе, собрал волосы и перекинул через плечо, к груди.
– На что я готов, чтобы ты стала моей? – сказал он. – На то, чтобы сделать твою жизнь вечной.
Неизвестный не видел лица Мэри, но был уверен, она улыбалась. Она закрыла глаза, ожидая, что он приступит к поцелуям.
Одним движением неизвестный вытащил из кармана пакет и надел его на голову Мэри, сжав так, чтобы воздух кончился после первого же вдоха. Ноги девушки подкосились, ногти пытались впиться в глаза неизвестного, но силы быстро кончились.
Неподвижное тело упало на мокрый песок, освещаемый полной луной. Неизвестный достал из кармана нож, открыл сумку и сделал то, что должен был.
Глава 3. Дэн Скалли
– Ты попался, придурок! Пропустил поворот к отелю, о котором говорил управляющий по телефону, заехал так глубоко в лес, что им и напрягаться не пришлось. Ты сам угодил в их ловушку!
– Кто они?
– Шевели мозгами, болван! Что-то еще завалялось в черепушке?
– О ком ты говоришь?
– Мать честная! Управляющий взял задатком половину стоимости номера на пять ночей. Наверняка рассчитывал, что мы можем опоздать или не приехать вовсе, чтобы присвоить себе легкие деньги. Попадись он мне, я бы три шкуры содрал!
– Ты перевел мои деньги, не сказав ни слова?
– Твои деньги? У нас все общее, забыл? Мы даже одежду одну носим. К тому же, в тот момент ты выбирал, какого цвета трусы запихнуть в рюкзак, я не хотел тебя отвлекать.
– И сколько же ты перевел?
– Знаешь, о чем тебе стоит думать? Как бы я ни старался предостеречь, ты снова и снова попадаешь в неприятности. Разуй глаза! Посмотри, где ты находишься! Это чертов подвал! Все еще переживаешь за деньги, которые я потратил на убежище, чтобы избежать всего этого?