Зеркало Лиды Саль

Астуриас Мигель Анхель

Окровавленное тряпье… всего лишь рубашки… всего лишь штаны… их пояса ярко-красные… их сандалии-кайте из кожи сыромятной… их сомбреро…

Это и похоронили…

их тряпки… не самих… сами они стали невидимы…

Окровавленное тряпье и мачете предали дереву звон кому и скале скорбной…

Дни, месяцы, годы… Читалан, ставший огромным красным дереном, и Латачин, обернувшийся горой, узнали друг друга:. – Эй там, Читалан!

– Ау, Латачин!

– Эй там, Читалан, пустишь вход свой талисман?

– Да, да, Читалан пустит в ход свой талисман!

– Эй там, Читалан, ты вернешься в Пачилан?

– Да, да, Латачин, мы вернемся, Палачин!
– о .,,. .; Удар мачете расколол небо цвета черного меда. Раненные молнией красное дерево и утес не смогли пустить в ход свои талисманы и стать снова Палачинами из Пачилана. Брожение дождя.

Опьянение земли. Пьяные реки выписывают зигзаги. Покачиваются пьяные деревья. Пьянея, растение становится минералом. Минералы и есть пьяные растения. Опьянев совсем, растение становится животным. Животные. – это растения в горячечном бреду…

В сопровождении обезьяны, на груди которой красуются сверкающие драгоценными камнями руки Бешеной Удавки, появляется Магвохмелюль с невредимым телом той, чьи уши при жизни внимали невнятному говору вчерашних дней, губы пылали жаром настоящего, а глаза отгадывали загадки будущего.

Он несет ее на руках. Она. – легче дыма, легче воды, легче воздуха, легче сна.

Гроб красного дерева. Кроваво-красный утес. Узел, связавший три жизни.

Когда смотрю я сны, то глаз не закрываю, а думают, я что-то знаю…

Бренные звезды упали листьями ночи судьбы.