Зеркало любви
Шрифт:
Старая фамилия, достойный род, минимум союзников - Томор всех распугал, до кого добрался, отличная репутация, Рисойские хоть и подгадили, но герцогу, не его дочери...
Против такой королевы никто и слова бы не сказал.
Но что скажет сама герцогесса?
Барист представил перед собой девушку, увидел внимательные серые глаза, светлые волосы, стянутые в узел...
И словно наяву услышал: "Корона? Никогда!".
Значит, придется уговаривать.
Свиток с прошением Рисойского лежал неподалеку. Надо и
Что-то сейчас Баристу в это не верилось.
Боится?
Э, нет. Не считает нужным говорить, не доверяет, не... да что угодно. Но не боится. Барист мог только посочувствовать матушке-настоятельнице.
И все же, что случилось с Варсом?
Хоть рассказывал бы, паразит! А то: "Я напал на след!". Да, а след напал в ответ! И кто теперь выживет - неизвестно.
Вот, заодно и помолиться.
Хоть и знал Барист всю эту храмовную кухню изнутри, а все же...
Боги-то есть. Пусть они помогут Варсону выздороветь.
Рид, маркиз Торнейский. Аллодия, крепость Ланрон.
На войско Хурмаха Рид смотрел с заметным оптимизмом.
Он - выспался!
Впервые, за все это время, впервые с той поры, как вышел из Равеля - он выспался.
Его даже не будили. Шарельфу хватило рассказов Рангора, Эльтца, Грейвса... Лоусель был впечатлен?
Нет. Он был в глубоком шоке.
Он не мог поверить, принять и осознать это безумие.
Пятьсот человек.
Всего пятьсот человек прошлись по занятой сорока тысячами степняков территории, разнесли в клочья примерно тысяч десять, захватили крепость, пришли к нему...
Осталась самая малость. Продержаться еще, на этот раз против всего войска степняков. Не трех - пяти тысяч, а тридцати.
Риду такие мелочи были безразличны. Он пролежал практически без сознания почти два дня, Джок бил на совесть.
Стив, Джок... скольких унесла эта война, скольких унесет... нигде не сказано, что и сам он выживет. Но разве можно отказываться от своего призвания?
Кто защитит эту землю, если не я?
Сейчас Рид стоял на стене и поглядывал вниз. Туда, где под солнцем влажно поблескивала боками тяжелая плита.
Бой рано или поздно заканчивается, и начинается рутина.
Павших надо похоронить, раненых перевязать, трофеи собрать...
Пока Рид лежал в беспамятстве, Шарельф успел договориться со степняками. Они подходят к стенам и собирают своих убитых.
Его люди также выходят из крепости за убитыми.
Трофеев ни у кого нет, но похоронным командам не мешаем. А то ведь арбалеты далеко бьют, вас и со стен достать можно.
Степняки оценили благородство предложения, и согласились.
Сейчас тела героев лежали в храме Ланрона. Там же
Джок в смерти казался почему-то еще больше.
Обычно человек как бы съеживается, но мужчина был настолько спокоен и величественен, что становилось страшновато даже своим, что уж там говорить о врагах?
Под каждой крепостью есть нечто вроде колумбария, только хоронят там не урны с прахом, такого обычая в Ромее не было, а сами тела. Замуровывают в стены, с оружием, чтобы и после смерти души воинов хранили свой дом, как при жизни.
Это честь. И удостаиваются ее далеко не все, из тех, кто лег на поле боя.
Рид с утра присутствовал на службе.
Честно стоял, слушал молитвы, а в голове крутилось совсем другое.
Вот дядюшка Стив сажает его на пони: 'Не бойся, малыш!'
- Я не малыш!
- Тем более, не бойся!
И бояться после этого как-то даже и стыдно.
Вот дядюшка Стив отвешивает ему крепкий подзатыльник.
- За что?
- На дуэли дрался?
- Да....
- Почему не добил противника? Я же тебя учил - не оставлять живых врагов!
Вот Джок. Здоровущий, веселый, выходящий из общего строя.
- Меня пиши, маркиз.
И совсем не верится в их смерть.
Разве они могут умереть?
Конечно, нет. Они будут жить, пока жива Аллодия.
В войске Хурмаха затрубили звонко и гулко рога, отдались в крепости. Рид прислушался.
Хурмах приглашал на переговоры.
***
Первоначальные намерения у кагана были совсем другие.
Убить их всех!
Взять крепость штурмом, сравнять с землей, растереть в порошок негодяев, которые посмели ему противостоять! И не только посмели.
Они сделали из кагана посмешище, иначе и не скажешь!
Сорок тысяч человек гоняются за пятьюстами, при этом теряют малым не десять тысяч!
Позорище!
Но сдаваться Хурмах не собирался.
А переговоры... на них идут с разными целями.
А еще в Степи это целый ритуал.
Ставится навес, кладется на землю белая лошадиная шкура, ставятся чаши с вином, блюдо с хлебом, небольшая ритуальная жаровня. Сказанные здесь слова слышат боги. А как они карают за клятвопреступления...
Страшно. Фантазия у богов хорошая, раз уж они человека выдумали.
Степняки лично занимались обустройством, аллодийцам не доверили. Что они знают, эти варвары? Весь ритуал испохабят.
Спустя час калитка в крепости приоткрылась. Из нее вышли двое человек и направились к свежеустроенному навесу, рядом с которым не осталось ни одного степняка.
Рид и его спутник, Ансуан Вельский. Виконт наотрез отказался отпустить командира одного на переговоры, и потребовал себе должность знаменоносца. Убить было проще, чем отказать.