Зеркало Мерлина
Шрифт:
Он уже далеко прошел по водной дороге и приблизился к повороту, за которым начинался обычный ручей, когда жезл в его руке резко повернулся. В то же время ощущение присутствия Силы заставило его обернуться.
Он ожидал увидеть чудовище, может, то самое, которое обманул в озере. Но не женщину, стоящую прямо на поверхности воды, которая по ее приказу стала твердой.
Она медлительно улыбнулась. Как и в ту ночь, когда был найден меч, Мерлин видел Нимье. Она не пыталась прикрыть свое стройное белое тело, даже отбросила назад черные волосы, чтобы показать себя еще яснее. Если не считать
Нимье с насмешливой игривостью подняла голову, как ребенок.
— Мерлин… — Его имя донеслось вздохом ветерка. И вдруг он заметил, что губы ее не движутся. И тут же поднял жезл и ударил — как копьем в битве.
Конец жезла коснулся ее груди рядом с лунным камнем. Колебание воздуха — и ничего. Иллюзия!
Но тревожно, что иллюзия назвала его по имени. Нимье, вероятно, подозревала, что он придет иначе ей незачем было создавать такой призрак. Или она в самом Камелоте узнала о его вторжении?
Во всяком случае он встревожился. Со всем в этом мире обращался он с уверенностью и мудростью, только эта женщина будила его чувства и делала неуклюжим, как неопытного юнца. И беспокоили его не силы, которые она могла вызывать. Нет, это было то тонкое еле ощутимое влияние, которое действует на мужчину и не поддается его контролю.
Долго после исчезновения иллюзии Мерлин стоял неподвижно, ожидая нового появления. Но его не было. Чувствуя себя преследуемым беглецом, он с плеском пошел дальше, желая поскорее уйти из этого злого леса.
Знает ли Нимье, какой вред причинил он ее жилищу? Теперь он готов был признать ее способной на все. Повлияло ли как-нибудь уничтожение шлема на ее планы? Он так мало знает, а должен знать так много.
Тяжело дыша, посматривая по сторонам и крепко держа жезл, чтобы уловить его малейшее движение, Мерлин быстро шел вперед. Ему казалось, что полумрак под кронами деревьев на обоих берегах сгущается. А за ним — что кроется за ним? Он закрыл дверь своего воображения, отказавшись от рассуждений. Думать о таком нападении часто означает вызвать его.
Не слышны голоса птиц. Мерлин не чувствовал присутствия животной жизни. Поскольку привидений больше не было, Мерлин решил, что Нимье оставила только одно, на всякий случай, в ожидании его прихода.
Он знал лунный камень, который был на ней. Не из зеркала, а скорее из легенд племени своей матери. Это знак одной из трех, избранных для служения Матери Земли: Девушка с растущим полумесяцем, Мать с полной луной и Старуха с убывающим серпом. Почему Нимье избрала такой архаический символ? Эта местность заселена редко, и он знал, что местные жители придерживаются древних верований. Возможно, многие, главным образом женщины, тайно поклоняются Древней Богине. При этой мысли легкая необъяснимая дрожь пробежала у него по спине. Припомнилось ощущение зла в комнате Нимье, какое-то предупреждение, настолько неясное, что он не сумел понять его.
Мерлин облегченно вздохнул, выбравшись наконец из-под мрачного покрова деревьев. Солнце заходило. Мерлин далеко ушел от края леса, прежде чем сел, чтобы поесть и попить.
Сегодня
Сгустились сумерки, а он продолжал сидеть, напрягая все чувства. Он часто поглядывал на черное пятно леса но не оттуда исходило ощущение тревоги. Мерлин осматривал и местность перед собой. Он был уверен, что некогда эти склоны были расчищены людьми, которые потом ушли, и поля стали зарастать кустарником.
Мерлин слышал лай лисы какая-то птица пролетела над ним. Ночь полна шума. Чего же он ждет?
Время от времени он поглядывал на жезл. Жезл был еле виден, стекло и металл на его концах не блестели. Мерлин начинал верить, что угроза исходила не от Нимье. Она не связана с другим миром. Иногда он пытался погрузиться в легкую дремоту, но внутреннее чувство восставало против этого.
Взошла луна, как будто в небо бросили золотую римскую монету И вот где-то далеко началось что-то вначале неразличимое. Внутреннее чувство Мерлина ощутило вначале лишь легкую вибрацию земли и воздуха. Она становилась все сильнее, пока он наконец не услышал.
Пение, от которого волосы вставали дыбом, заставило сильнее биться сердце. Он знал слова Силы и умел ими пользоваться, но эти были чужими для него. Было в этом вопле что-то совершенно чуждое и дикое. Он не мог разобрать ни слова. Древнее пение. В нем ничего от Звездного народа. Оно шло из молодости Земли, задолго до прилета кораблей.
Пение перешло в серию резких криков. И Мерлин узнал их.
Под луной шла охота, и он был добычей. У богини чей символ Нимье несла на груди, тоже была своя темная сторона. Этой богине люди приносили кровавые жертвы — проливали человеческую кровь. У нее было два лица, у этой богини, и три возраста и второе лицо обращено к Тьме. И этого лица люди боялись и старались его умилостивить.
Великая Мать — и Великая Разрушительница человечества!
Но поддаться атавистическому страху значило обречь себя на поражение. Мерлин дважды сглотнул, стараясь унять сердцебиение, собрать силы, которые повиновались ему. Должен быть ответ — и этот ответ не в бегстве. Если он только поддастся страху…
Он покачал головой. Ответ есть! Он таится в сознании, закрытый сведениями, сообщенными зеркалом. Но ответ принадлежит этому миру, а не миру зеркала.
Великая Мать и ее жрицы, залившие землю кровью человеческой…
Великая Мать и…
Из глубины памяти Мерлин извлек то, что когда-то говорил ему Лугейд. У Матери был соперник. Позже соперник стал ее мужем: Рогатый Бог, которому приносили жертвы охотники. Рогатый Бог… верят ли в него эти жрицы?
Времени для размышлений оставалось мало. Мерлин мог бежать — все его натура восставала против этого; к тому же он знал, что тем самым погубит себя, — или оставаться. Придется обратиться к иллюзии. Она должна быть необыкновенно сильной, потому что противостоит силе Матери.