Зеркало надежды
Шрифт:
Не слишком Арман ими интересовался. Ему в Степь не идти…
Степь сама пришла.
Остановив галеры и выбив большую часть народа, степняки посыпались на палубы. Горохом из распоротого мешка.
Как?
Вот так.
Подошли на лодках, под прикрытием стрелков, закинули на борта галер кошки, а кто и по веслам вскарабкался, и на палубах началась настоящая резня. Тела так и летели за борт.
Арман стиснул кулаки. Потом зубы.
С этими людьми он несколько лет ходил по реке,
Сейчас он бросил их без зазрения совести. Но что он мог бы сделать?
Выскочить и кинуться вперед?
Ага, героически проплыть два метра, и схлопотать стрелу в голову. В глаз, к примеру, он всяко больше, чем суслячий. Или сусличий? А, Восьмилапый его знает!
Драться надо там, где можно хоть что-то изменить. А здесь…
Разве что переждать, запомнить все и потом рассказать. Кому?
А кому понадобится. Война – дело такое, тут главное, чтобы не прибили сразу, ни свои ни чужие, а потом разберемся.
Арман внимательно наблюдал, и высмотрел-таки кое-что интересное.
Капитаны были убиты почти сразу. Матросов и гребцов перерезали. А вот бабы….
Арман отлично знал, куда и зачем они идут. И (между нами) сильно сочувствовал Торнейскому. Шарлиз сильно напоминала матросу портовых девок. Только и того, что ухоженная, но взгляды, что у тех кошек блудливых. Так что…
Маркиз там, не маркиз, все одно – олень будет. И рога по весне спиливать.
Есть некоторые вещи, в которых и простой матрос будет счастливее маркиза. Первый может подвесить блудливой женушке фонарь под глаз, поучить ее плетью да и выгнать из дома. Всяко бывает.
А у второго политические моти-ивы…
То есть – даже прибить нельзя будет.
А еще матрос может жениться на шлюхе – но по своей глупости. А маркиза могут заставить. Во имя государственных интересов.
А вот и…
Шарлиз Ролейнская, как и еще восемь дам из ее свиты, те, что помоложе и посимпатичнее, покинули корабль на плечах степняков. То есть – перекинутые через плечо.
Но – живые.
Потом степные гады пробили кораблям борта, подожгли – и ушли. А Арман остался.
Из воды он вылез только вечером, а пробираться к людям решил ночью.
Страшно же…
И погибнуть не хотелось. Столько раз везло, а теперь он по своей дурости подставится?
Э, нет. Не дождетесь, господа.
* * *
Каган Хурмах с интересом разглядывал добычу.
Перед ним лежала красивая женщина. Даже сейчас, грязная и растрепанная, она была очень красива.
Тонкое лицо, точеная фигурка… каган предпочитал женщин в теле, но от этой он тоже не откажется.
– Кто
– Мой каган! – кал-ран Бардух ударил себя кулаком в грудь. – Мой каган, это дочь Самдия.
Вот как?
Хурмах с новым интересом вгляделся в пленницу.
Дочь короля Саларина?
Очень, очень интересно… тогда должно быть что-то… ага!
Хурмах сделал жест рукой – и с руки пленницы сорвали браслет.
Изумруды, рубины, и – герб.
Незаконнорожденным полагается герб с косой полосой. А вот королевским бастардам – тоже герб рода их матери, но полоса будет золотая. Королевская.
Вот и тут…
Есть и греб, и полоса…
– Чей это герб?
– Мой каган, это Ролейнские.
Сотник, ныне кал-ран Давель опять удачно оказался рядом.
– Ролейнские?
Хурмах задумался, потом вспомнил.
– А… та шлюха…
– Шарлиз дорога королю, – мягко подсказал кал-ран.
Каган кивнул. Что ж, дочь Самдия может быть полезна. Ее можно использовать, как заложницу, а можно…
– Династический брак, – мягко подсказал кал-ран.
Хурмах кивнул еще раз.
Да, кагану можно взять несколько жен. И если он сумеет отгрызть и удержать кусок Саларина, разумно будет посадить туда сына Шарлиз. Человека, несущего в своих жилах королевскую кровь с двух сторон.
А что бастард…
Хурмах это так не рассматривал.
У мужчины может быть столько прекрасных девушек, сколько он в состоянии содержать и отстоять. И оплодотворить. Но глупая вера белокожих варваров разрешала мужчине иметь только одну жену.
Что ж.
Жену можно и одну, а вот иметь…
С точки зрения кагана, Шарлиз была такой же законнорожденной, как и он сам. А значит…
– В мой шатер. И людей приставить, стеречь, – отдал приказ каган. – Если кто пальцем тронет, по одному вырву.
Кал-ран ударил себя кулаком в грудь, в знак повиновения.
– Да, мой каган…
– Ее никто не трогал?
– Нет, мой каган.
Да Хурмах и сам видел, что не трогали. Небось, маковым отваром напомнили, чтобы не орала, да и довезли, справедливо рассудив, что не простолюдинка. А сообразительность стоит вознаграждать.
Хурмах снял с пальца перстень с рубином и протянул Бардуху.
– Скажешь казначею, что я приказал выдать тысячу золотом. Заслужили.
– Да, мой каган.
Хурмах отослал кал-рана и задумался. Кивнул Давелю.
– Кал-ран Давель, что у нас?
Давель задумался ненадолго.
– Инкор мы взяли с налета. Я послал людей к Дорану и Ланрону. Пять тысяч на крепость хватит с лихвой. Там гарнизон крохотный, но я взял с лихвой, чтобы никто не убежал и не подняли тревоги.
– Ловчих соколов взяли?