Зеркало отчаяния
Шрифт:
Малена резко выпрямилась.
– У нее нет таких прав!
- А планов? При которых это может осуществиться?
- Н-не знаю...
- А ты подумай, Малечка. Недооценивать противника - глупо. Ты приедешь на ее территорию. Место, где все ее знают, а тебя уже забыли. Тебя можно отравить, напоить,, напугать до смерти... всем на тебя будет наплевать. Поняла? Ты там - одна.
- но я же с тобой?
- Это понятно. Но я не кольчуга, от кинжала не уберегу. Разве что окажу моральную поддержку...
Малена
А ведь и верно... она едет не домой. Нет.
Дом - это там, где живут любящие тебя люди. А она едет в логово врага, так-то...
- И что делать?
- Первое - разведка. Мы уже начали.
- И что мы узнали?
- Что примерно половина прислуги тебя помнит. Это хорошо, думаешь, все довольны твоей мачехой?
- Н-нет...
- Значит, это наши потенциальные союзники. Кстати, и старый капитан гвардии Донэра тоже может быть полезен...
- Думаешь?
- Судя по всему, его уволили, чтобы освободить место для этого типчика. Думаешь, мужчине это понравилось?
Малена была уверена, что нет. Но...
– Ты думаешь...
– произнести это даже мысленно у нее сил не хватило. Но Матильда была деликатна, как стенобитное орудие
- Более, чем уверена, что твой отец обзавелся красивыми ветвистыми рогами.
- Да как она смеет?!
- Втихорца, но с удовольствием. Судя по повадкам, парень умеет обращаться с женщинами.
- Ты-то откуда это можешь знать?
- Малечка, у меня нет практического опыта, но в нашем мире информацию можно почерпнуть откуда угодно. Мы завтра посмотрим еще пару фильмов, сама поймешь...
Мария-Элена довольно прижмурилась.
Кино ей так понравилось... эти живые картины, как будто она сама оказалась в тех чудесных местах... Жаль, она там не побывает!
– Потом - поиск союзников, - вернула ее на землю Мотя.
– И последнее - захват власти. Успешный.
– Обязательно?
– Ты думаешь, тебе дадут жить спокойно?
Малена была уверена, что не дадут.
– Тильда, а откуда ты все это знаешь?
– В отличие от тебя, меня готовили к выживанию. Бабушка знала, что я могу остаться одна в любой момент, и сделала все, чтобы я не пропала. Она учла ошибки, которые допусти ла с моей матерью. Ту она защищала, меня же гоняла в хвост и в гриву. Знаешь, чему не учат в наших школах, и что необходимо знать? Первым делом?
– Что именно?
– Вот чему тебя учили?
– Домоводству... немного цифрам, чтобы я могла вести счета, языкам, танцам, лечить раны...
– А меня русскому языку, математике... типа вашей цифры, химии и физике, биологии и литературе... Даже религиоведение ввели, хотя на кой оно сдалось? А вот самое важное пропустили.
– Что именно?
– Вот приходишь ты в дом мужа. А
– Да. Так везде, наверное...
– А тебе-то там жить! И управлять этими людьми! Поэтому главное - умение находить общий язык с любым человеком, правильно определять, что ему нужно, уметь использовать в нужном месте... Нас этому не учат. Разве что специфические группы людей, и они своим опытом ни с кем не делятся. А бабуля у меня своим умом до этого дошла, и принялась меня натаскивать. Ну, как могла...
– Как именно?
– Таскала по кружкам, клубам, психологическим курсам, везде показывала людей, рассказывала, что к чему... Не могу сказать, что у меня хорошо получается, и опыта маловато, и ум нужен... да много чего нужно. Правильно управлять людьми - это великое искусство, доступное лишь немногим. Я не умею. Но кое-какие приемы усвоила. Высшая математика в жизни пригодится или нет - неясно, но на любой кафедре ты будешь работать с людьми.
– Что такое кафедра?
И разговор ушел совсем в другую сторону.
Лорена Домбрийская.
Томор умирал.
Агония длилась вот уже второй день.
Герцог словно специально дожидался отъезда королевского стряпчего, чтобы потерять волю к жизни. Стоило ей проводить Бариста Тальфера, и на следующий день Томор впал в беспамятство.
Стонал, бредил, звал первую жену...
Просил дочь прийти к нему, говорил в бреду, как любит свою Малечку, как они поедут в столицу, как устроит ей первый бал...
Лорену он не звал.
Это не мешало 'безутешной вдове' заворачиваться в серые тряпки*, сидеть у кровати мужа, поить его водой с ложечки и вытирать лоб (менять простыни все же доверялось служанкам), но как же это злило!
*- цвет траура на Ромее - серый, прим. авт.
Просто из себя выводило!
За эти два дня Лорена возненавидела падчерицу больше, чем за предыдущие восемь лет! Получалось так, что она в душе мужа следа не оставила. Никакого...
Хорошо хоть королевский стряпчий уехал.
Лекарь суетился рядом, то возжигал какие-то курения, то пускал герцогу кровь.... И к концу второго дня добился своего.
Герцог стал дышать все реже и реже. Краска покидала его лицо, оно на глазах словно бы покрывалось серой вуалью смерти... синели губы, теряли краски глаза...
– Не вижу... ничего не вижу... Анна! Анна, ты здесь! Анна, возьми меня за руку, прошу, мне страшно...
Лорена протянула руку, сжала костлявые пальцы мужа в своей ладони, но тот вырвался с неожиданной силой, сел на кровати.