Зеркало старой ведьмы
Шрифт:
– На руку он надел, а не на голову. – Тим схватил браслет обеими руками и резко дернул на себя. Боня взвыл – из-под браслета выступила кровь.
– Голова дурная, вот на руку и нацепил, – Ворча оттолкнул мальчика от Хозяйственного. – У меня нюх на колдовские предметы. Так что сразу говорю: все! Можешь и не пытаться снять, оно к нему насмерть прилипло. Навсегда и навеки. Конечно, можно браслет убрать, можно. Вместе с рукой. Боня, хочешь мы тебе руку отпилим? – карлик плотоядно облизнулся и потер ладошки. – Сейчас пилу позубастей найдем и…
– Да иди ты! – Хозяйственный испуганно отскочил
Боня рассеянно потер руку – браслет под его ладонью с щелчком повернулся. Тим и Ворча с недоверием уставились на бонино запястье. Хозяйственный опять, уже специально, осторожно крутанул браслет – тот, пощелкивая, как колесо спортивного велосипеда, послушно повернулся вокруг руки.
– Трещотка какая-то, – пробормотал Хозяйственный, – бестолковый предмет. Как же он снимается? – Боня задумчиво погладил пальцем одну из костяшек, с нарисованным на ней тигром. – Ведь должен быть какой-то замочек или защелка. Или кнопочка какая. Дай-ка… – он сильно ткнул пальцем в тигра.
– Не жми! – закричал Ворча, но было поздно: Хозяйственный затрясся, будто его ударило током. В одно мгновенье он раздался в теле и покрылся рыжей густой шерстью; с треском лопнула вся одежда; сзади из разорванных штанов вынырнул толстый тигриный хвост. Хозяйственный… нет, роскошный полосатый тигр по имени Хозяйственный стоял теперь перед ошарашенным Тимкой, пружинисто упираясь четырьмя лапами в пол. На одной из задних лап был сапог – тигр нервно тряхнул лапой, сбросил обувку и уставился на мальчика янтарными глазищами.
– Гр-р-р, – низким голосом сказал-прорычал тигр, – что со мной?
– Н-нич-чего, – заикаясь, ответил Тим, – т-ты т-только не в-волнуйся…
– Тигрой ты стал, ваше бестолковое величество, – радостно сообщил Ворча, с любопытством оглядывая новоявленного зверя. – Ан нечего пальцами в волшебные картинки тыкать. Вот, дотыкался.
– Тигром? – взвизгнул Боня, подпрыгнув на месте. Шерсть на нем встала дыбом, хвост задрался трубой. – Тигром? – прорычал он и, подбежав к одному из зеркально начищенных доспехов, недоверчиво уставился в нагрудник, так и сяк разглядывая собственное отображение.
– Мяу-у-ур! – по-кошачьи взвыл тигр и неожиданно опрометью кинулся куда-то вдаль, грациозно перепрыгивая через скелеты. Иногда тигр натыкался башкой на прозрачные колонны и тогда, перепуганный, но мощный рык разрывал мертвую тишину подземелья.
– Чего делать-то будем? – спокойно спросил Ворча мальчика, когда горестные тигриные вопли стихли вдали. – Чудеса, само собой, чудесами, а стоять на месте не стоит. Пошли потихоньку?
– Потихоньку, – согласился Тим, – именно что потихоньку. А то и ты вляпаешься ненароком в какое другое волшебство и тоже станешь нечеловеком. Собакой, например. Или поросенком. Мне ихнее колдовство по барабану, но вот ты…
– Да, поросенком – это ужасно, – согласился Ворча, собирая остатки бониной одежды и с трудом впихивая ее вместе с оставленными сапогами и мечом в рюкзак, – могут и съесть. С хреном или горчицей. Знаешь, как вкусно, когда молочный поросенок, да с яблочком в зубах, да запеченный в духовке? Да с гречневой кашей, – Ворча впрягся в лямки
Тимка шел, не обращая внимания на болтовню карлика и думая о том, где теперь Хозяйственный и как ему помочь. Если, конечно, Боня не сойдет с ума со страха и не потеряется насовсем в незнакомом ему месте. И если вообще вернется к ним назад.
Ворча, нагнав себе аппетит своими же разговорами, не таясь выудил из рюкзака кружок копченой колбасы и теперь шел, победно размахивая им над собой, изредка с громким чавканьем вгрызаясь в мясной бублик. Острый запах чеснока и специй попал Тиму в нос – он чихнул.
– Хор-рошая колбаска, – прочавкал карлик, – вкусная до безобразия. А пахнет-то как! На весь подвал, да!.. Ты, Тимыч, не беспокойся – вернется Боня, куда денется. Как проголодается, так и вернется. На запах придет.
Тимка не ответил. Невнятный шорох привлек его внимание, какие-то непонятные скрежещущие звуки. Словно кто-то позади Тимки, в далеком голубом мареве, потихоньку царапал множеством острых ножей по стеклу. Звуки усиливались, сливаясь в слабый, но весьма неприятный шум.
– Слышишь? – Тим насторожился. – Да не жуй ты так громко!
Ворча кивнул и перестал чавкать, застыв на месте с недоеденным кружком колбасы в зубах. Тим тоже остановился, прислушался: шум нарастал, догоняя путников.
– Крысы! – поворачиваясь назад, в ту сторону, откуда они только что пришли, ахнул Ворча. Колбаса выпала у него изо рта и шмякнулась на пол, но карлик не обратил на это никакого внимания.
– Ты где их увидел? – шепотом спросил Тим, внимательно оглядывая дальний пол зала: там никого не было. Ворча толкнул мальчика кулаком в бок и кивнул в сторону колонн. Тимка перевел взгляд – вдоль искристых стен, осторожно огибая скелеты, быстро бежали крысы. Темно-серые твари, большие и горбатые, каждая из которых без труда могла бы загрызть любую кошку – они чувствовали себя уверенно и совершенно не таились. Крысы обгоняли Тимку и Ворчу, явно пытаясь заключить их в кольцо.
– Откуда они? – Ворча вертел головой, тщетно пытаясь найти норы, из которых вылезло крысиное войско.
– Откуда, откуда, – передразнил его Тим, – на колбасу они сбежались, вот откуда. Сам же сказал – на весь подвал запах стоит! Зря ты себе обед устроил, – Тим подобрал недоеденный полукруг колбасы и кинул его в наступавших крыс. Там, куда упала колбаса, началась свалка; крысы дрались насмерть за кусок пахучего мяса, рвали колбасу и друг дружку на куски. Ворча, раскрыв рот, зачарованно глядел на крысиную битву.
– Бежим! – Тимка встряхнул карлика за плечо. Тот вздрогнул и очнулся.
– Момент, – Ворча нырнул в рюкзак, вытащил из него десяток колбасных кружков и сунул часть из них в руку Тимке. Тим зло покрутил пальцем у виска:
– Ты чего, совсем сдурел? Решил, значит, рюкзак бросить, а колбасу спасти?
– Думать надо! – карлик в сердцах огрел Тима колбасным кружком по спине. – Они же сейчас нас загрызут! Стало быть, надо крыс колбасой отвлечь, понятно? Чуть что – кидай кружок в сторону от себя. И подальше! Пока крысы будут колбасу делить, им станет не до нас. Усек?