Зеркало войны

Гончарова Галина Дмитриевна

– Я вышлю людей?
– Станс смотрел чуть сощуренными глазами прямо в глаза Риду. Цепко, умно... что он понимает? О чем догадывается?
– Пусть возьмут пару 'колокольчиков', поболтаем.

– Делай, - кивнул Рид.
– Покажешь, кто пойдет.

– Позвать?

– Минут через десять. В общем, задача проста. Стоим пару дней, потом идем маршем в сторону Дорана.

– Почему туда, Торн?
– Сашан Риваль явно не привык общаться с благородными, но промолчать

не мог.

Рид развел руками.

– Наша задача - стянуть на себя силы противника. Не мы должны за ним бегать, а он за нами. А если мы к нему в пасть пойдем, то какой интерес? Нас перемелют, на Равель двинутся...

Сашан медленно опустил голову. Подумал.

– Завтра будет штурм, Торн?

– Безусловно. И наша задача - выстоять. Место удобное, стрелять по склону, атаковать по склону - степнякам не понравится.

Вот с этим все были согласны. Но выстоять...

За сегодня тридцать убитых. И раненых сколько. И сколько будет...

Но...

Всё они понимали, эти работники войны. И что шли умирать, и что Рид тоже уцелеть не надеется, и что больше степняков на них оттянется, меньше для Равеля останется...

А значит - стоим. Насмерть.

Отступать некуда, позади - родная земля. А смерть...

Солдаты тоже все понимали. Еще тогда, когда Рид вызывал добровольцев. Всё знали, и особо уцелеть не надеялись.

– Будем стоять, Торн, - Сашан поднял голову, посмотрел прямо и спокойно.
– Будем стоять сколько понадобится. День, два...

Рид молча прикрыл веки.

Сколько - понадобится?

Сколько времени нужно тому же Иллойскому, чтобы прийти с подмогой?

Десять дней? Двадцать?

Каждый день уменьшает их шансы на жизнь. Каждая минута. Они - смертники.

Но пока они еще живы.

Торжественность момента испортил шум в лагере. Совет переглянулся, и Стивен направился в ту сторону. Послышалась ругань, звук зуботычины, и все стихло.

– Что?
– коротко поинтересовался Рид, когда Стивен вернулся такой же ленивой походкой.

– Два идиота...

Рид кивнул. В любых, самых боевых условиях, найдутся дураки, которые повздорят... да хоть бы и из-за формы ушей. Или цвета неба.

И лучшее лекарство для таких - лопата. Нужники там еще не выкопали? Временные? Не в кустах же гадить...

Стивен полагал точно так же. А потому оба героя получили по затрещине, и отправились помогать похоронной команде. Все же тридцать человек зарыть - сложно, кто не верит - пусть сам попробует хоть раз вырыть такую яму. А нечего тут...

Выживете - тогда и выясняйте отношения. А сейчас-то чего?

***

Кал-ран

Мурсун тоже держал совет. И у него были намного менее утешительные новости.

Против тридцати убитых у противника (о чем кал-ран не знал), он потерял почти четыреста человек убитыми и почти столько же ранеными. Жуткая цифра?

Вовсе нет.

Не стоит забывать, что арбалетчики Рангора старались выбить коней, а на скорости, да когда позади еще мчатся другие...

Кого-то настиг арбалетный болт.

Кого-то - конские копыта.

Нападая, по привычке, толпой, степняки принесли себе больше вреда, чем это мог бы сделать Рид со всем своим отрядом.

Погиб кан-ар Савещ, два кан-гара, а простых чикан и дакан - кто их там считал? Пффф... навоз конский!

И все равно, каган за такое по головке не погладит.

Выход один - победить. Вот и слушал Мурсун сейчас доклад кан-гара разведчиков.

– Мой кал-ран, аллодийцы остановились на холме, неподалеку от реки.

Мурсун задумался.

– Ночью мы их атаковать не сможем. Разве что обстреливать... распорядись, Шурвех...

Кан-гар Шурвех приложил кулак к сердцу, в знак повиновения. Обстреливать?

Как скажете, кал-ран. И не будет Шурвех напоминать о том, что ночь, холм... зажигалками постреляем. Пусть враги покоя не знают....

– Что значит - неподалеку от реки?

– Не на берегу, но рядом. Может быть, один полет стрелы, полтора...
– задумался кан-гар.

– Переправь людей на другой берег. Лишим их воды, - ухмыльнулся Мурсун.

Много ли без воды навоюешь? Когда раненые, когда жара и пить хочется...

Остальные приказы были просты.

Позаботиться о раненых, похоронить мертвых... хоть как-то. На рассвете - штурм вражеского лагеря.

Рида ждала беспокойная ночь и бурное утро.

Матильда Домашкина.

И ночь, и утро у девушек выдались спокойными. Ровно до прибытия на работу Антона Владимировича Великолепного.

Мужчина был чернее ночи. Он опоздал на два часа, и выглядел злым, как черт.

Дверь в приемную он тоже закрыть не потрудился. Зато кулаком по столу Матильды треснул, Малена едва успела перехватить управление, прежде, чем подруга рявкнула на пол-конторы, какого черта тут происходит.

А собственно, и правда?

Какого шервуля?

Но озвучить свой вопрос девушка не успела. Антон высказался сам.

– Зараза ты! Бессовестная! Я по твоей милости полночи в отделении проторчал!

Малена открыла рот.

Закрыла его, понимая, что ничего умного не произнесет.