Зеркало Жизни. Зеркало Смерти
Шрифт:
— Не уверен? Оттого и дороги на гору нет, — назидательно сказала она.
— Через лес дороги точно нет, — сказал Ялмез, — лес всё одно приводит к колодцу!
— А что, раньше не сказали? — обиженно спросил Сатс.
— А ты и не спрашивал, — развёл руками Ялмез.
— А как же на гору попасть?
— С такой решимостью. Никак, — ответила Инга.
Сатс присел и надолго замолчал. Заяц уселся рядом и положил свою голову ему на колени. В Сатсе поселились разочарование и большие сомнения в успехе путешествия. Он пытался думать, что делать дальше, но нахлынувшие чувства мешали ему сосредоточится. Они смешались в одно целое
— Инга, — обратился к ней Сатс, — Ялмез сказал, что чаша тебя заливает. Это как?
— С этой стороны колодца чаша пылает огнём, а с моей стороны льётся ледяной водой, — ответила Инга.
— И что, сильно заливает?
— Ещё бы! Из чаши льётся леденящая скорбь. Как хлынет по всем туннелям, аж огонь в пар превращается.
— Жуть. И как колодец не взрывается?
— А в этой мерности давление изменяет плотность, — ответил Ялмез. — Внутренности колодца расширяются.
— Странно, конечно. А что там в колодце? — Сатс повернулся к Инге.
— Множество проходов, заполненных лавой. Так много, что я сама не все знаю.
— И на гору Вогобдус тоже есть проход?
— Пока в тебе нет решимости. Ты не войдёшь, даже если появится дверь, — занудно повторила Инга.
— Сожги свои надежды, пацан, и готовься к перерождению, — печально подытожил Ялмез.
Они отошли в сторону, а Сатс остался печально сидеть у колодца. Заяц обнял его со спины.
— Напетс, ну как же так? Неужели Ялок меня обманул и направил в ложном направлении? Не верю! Дай карту!
Заяц достал из корзины карту и протянул её Сатсу. На карте всё также был нарисован колодец и чаша. Сатс встал на ноги. Отдал карту зайцу. Нашёл брошенную чашу. Взял её в руки и повертел. Подошёл к Инге с Ялмезом.
— А что это за чаша? — спросил он.
— Это не чаша, — ответил Ялмез, — это головная боль!
Инга недовольно посмотрела на него.
— Этот символ здесь очень давно. И каждый раз, когда Ялмез пытается его сломать, символ меняет своё обличье. Сейчас это чаша. Когда мы сюда пришли, тут был опалённый лес, пустой колодец и ведро. Ялмез поселился наверху, а я заняла место в лабиринтах колодца. Когда появился первый путник, он захотел испить из колодца… — Инга многозначительно замолчала.
— И? — спросил нетерпеливый заяц.
— Да он просто сгорел, а душа увязла в ведре, — ответил Ялмез. — С тех пор тот, кто пытается испить из него, либо лес жжёт, либо Ингу шпарит.
— А душа? — спросил Заяц.
— А душа в чаше застревает. Можешь взять и послушать.
Ялмез указал на чашу. Сатс прислонил чашу к уху. Подержал. Дал зайцу послушать.
— Так там тихо, — удивлённо сказал Заяц.
— Утомились страдать. Дай сюда!
Ялмез схватил протянутую чашу, потряс её и послушал.
— Совсем устали, — сказал он, — Инга, подлей огня, пусть песни попоют!
Инга изрыгнула в чашу синюю искру. В ней заполыхал холодный огонь. Вокруг потемнело. Ялмез передал чашу Сатсу. Послышался вой волка, к нему прибавился свист ветра во льдах. Повеяло холодом, и послышался женский протяжный голос. С неба стал падать снег. В заунывный голос втекли новые голоса. Женские и мужские. Все вместе они переплелись в одну единую глубокую скорбь. Скорбь, в которой не было уже ни боли, ни печали. Их место заняли сожаление и раскаяние…
— Долго им ещё? — спросил Сатс, не отрывая глаз от
— Пока кто-то не возьмёт на себя их участь, — тихо ответил Ялмез.
— Это как? — спросил Заяц.
— Неизвестно. При нас этого ещё никто не делал.
Все молча уставились на пламя. Сатс слушал заунывную песнь и думал. «Раз дорога не появляется, значит, дело проигрышное. Не попаду на гору — Жнец заберёт. Попаду: Жнецу отдадут, в лягушку превратят или ещё чего придумают. Кто знает этих судей… Вот такой вот бесславный конец». В печали у Сатса родилась нездоровая идея.
— Возможно, это единственный выход сделать что-то полезное, — отрешённо сказал он.
Он встал. Поднял чашу и влил в себя синее пламя. Горло обожгло острой болью, но Сатс продолжал глотать огонь. Песнь переросла в звон, который всё усиливался. Из синего огонь превратился в красный. Сатс вспыхнул факелом. Заяц с криком «Стой» бросился к нему. Раздался хлопок. В одно мгновение Сатса с зайцем втянуло в колодец. Огонь в чаше резко превратился в воду. Горящий Сатс зашипел как паровоз. Лава в колодце зашипела в ответ. Они упали на дно. Сатс перевернул чашу, и они полетели по одному из туннелей. Время от времени из чаши вырывался выдох очередной Души, и струя многократно усиливалась. Когда закончился последний выдох и его эхо растворилось в тишине туннеля, вода в чаше закончилась, и они остановились. Лавовый колодец остался где-то позади. Но несмотря на это, в туннеле было ясно как днём. Впереди было просторно и сухо. Сатс снял корзинку и открыл её. Под крышкой оказался заяц, который растёкся по дну и, кажется, даже сросся с ним.
— Нууу, Напетс, ты даёшь, — сказал Сатс, — Когда ты успел сюда забраться!
Заяц отскочил как пробка.
— Я сам не знаю. Всё произошло само собой! Я герой! — торжественно сказал он и ударил себя в грудь.
— Раз ты такой герой, пойдёшь пешком! — подхватил его настроение Сатс.
— Запросто! — подпрыгнул заяц.
— И понесёшь корзину!
Заяц опустил уши, но корзину взял. Размерами она была больше зайца на целую голову. Но несмотря на это, он нацепил лямки себе на плечи. Корзина тут же уменьшилась пропорционально его телу.
— Стой! — Сатс открыл корзину и посмотрел, хватит ли места для чаши. — Ладно, пошли! — кладя чашу внутрь, сказал он.
Голос замолчал. Страницы пропали. Через некоторое время по мощёной дорожке они вошли в большую пещеру, которая заканчивалась воротами в форме львиной головы. Появились страницы и зазвучал голос: "Ворота: Ырев! Эти ворота открывают путь на гору Вогобдус. Открываются лишь в одну сторону". Страницы пропали. Коля дочитал главу и положил книгу на стол. Подошёл к входной двери и закрыл на ключ. По договорённости с клиникой его не потревожат до утра. Проверил показания приборов. Достал из сумки пузырёк с жидкостью. Развёл в нужной пропорции и добавил в капельницу. Сходил в душ, а после лёг в кровать. "Нам бы день простоять, да ночь продержаться", — думал он, — "Всё зависит от самого Станислава и того, как его подготовит Ялок. Если что-то пойдёт не так, то от Стаса останется только тело в коме. И у меня будет куча проблем". Коля откинул мысли. Опустился вниманием к подсознанию и открыл дверь. Ялок вырвался наружу и тут же отправился в мир Зазеркалья к Сатсу. Ночью Ялок мог спокойно обходится без носителя, поэтому сознание Коли осталось в своём теле. Коля успокоил себя и отправился в поверхностный сон.