Зеркало зла
Шрифт:
– Не мешайте! – прикрикнул на них профессор. Он встал на цыпочки, чтобы получше заглянуть в саркофаг, и спросил: – Из Эпидавра? Типичное вырождение!
– Из Эпидавра, – сказал Милодар. – После окончания я с вами уединюсь и все объясню.
– Я предпочитаю, чтобы мне все объяснила Пегги, – возразил профессор. – Я ее больше люблю, чем тебя, старый козел Милодар.
Профессор засмеялся и постучал пальчиком по стеклу саркофага.
– Как ты там, сорванец? – спросил он.
Второй министр не услышал, но робко улыбнулся.
– Пускай
– А как же наблюдать? – спросила Кора.
– А мониторы на что? – удивился профессор. И приказал: – Включить большой дисплей!
Тут же загорелась вся стена лаборатории, представлявшая дисплей.
– Вот здесь, – сказала Пегги, направляя на стенку светящуюся указку, – мы увидим то, что делал, видел или совершал предок Второго министра в тот или иной момент…
– В какой момент? – спросил профессор Гродно у Лица.
– Ровно сто лет назад, – ответил тот, словно уже заготовил ответ заранее.
– Даем сто лет назад! – Профессор Гродно провел ладонью поперек головы, прижимая волосы.
– Мой ласковый, – любовно прошептала ему Пегги.
На экране началось мелькание цветных линий и неясных образов.
– Не обращайте внимания, – сказал Гродно Лицу и Милодару. – Идет ускоренная перемотка воспоминаний его папы и дедушки.
Профессор погладил бедро Пегги, и та прижалась им к уху гения.
Профессор притом не спускал глаз с приборов пульта.
– Что там? – спросил он у одного из ассистентов.
– Есть сто лет.
И на экране загремел бой!
Звук, правда, проходил через сто лет неровно, с перебоями, да и само изображение иногда двоилось или шло косыми полосами. На мгновение свет отключался и начинал таинственно мерцать.
– Сложная штука – человеческий мозг! – воскликнул профессор, видно, объясняя неполадки в изображении.
Так как экран был велик и несколько нависал над залом, то эффект присутствия был ощутим всеми присутствующими. И когда небольшой полосатый броневик, преследуя группу всадников, вооруженных карабинами и мечами, попытался выехать с экрана в зал, послышалось общее «Ах!», перепуганное зрение оказалось сильнее разума.
Всадники умчались и скрылись в дыму, который, как показалось Коре, горько пахнул порохом. Тут она увидела прихрамывающего воина в блестящей кирасе, разрисованной драконами, в плоском, как сковорода, шлеме, с пистолетом в руке. Сапоги и штаны воина были измараны грязью и кровью.
– Это он, – сказало Лицо, увидев воина в профиль, – у того был такой же, как у Второго министра, горбатый и крючковатый нос.
– В битве при Варынге. Конечно же… с восьмого по десятое фецуария сто лет назад… Как славно!
Что было славного в битве при Варынге, Кора так и не узнала. Но тут дедушка Второго министра направился в сторону, а так как камеры следили за тем, что отпечаталось
– Мы уже хотели уезжать, предводитель, – произнес один из ожидавших.
– Я не мог. Я задержался в штабе. Надо было все проверить.
– И что же?
– Как и договаривались, я перенес крестик на схеме в болото Больших Червяков.
– Славно, ах, славно, полковник! – откликнулся человек в плаще.
Кора кинула взгляд на Лицо. Глава Эпидавра смотрел на экран, будто перед ним разворачивалось действие приключенческого фильма, построенного на сказочной выдумке.
– Не может быть… не может быть, – шептали его тонкие губы. Конечно же, Кора еще не знала языка Эпидавра, но, что шепчут мужские губы, умела понимать без знания соответствующего языка.
Отойдя в сторону, люди в капюшонах обнаружили стоявшую за ними и запряженную карликовым дромадером крытую повозку. Один из них щелкнул языком, и верблюд легко потянул повозку по низине.
– Фактически два шага… – сказал дедушка Второго министра.
– Может быть, мы кончим демонстрацию? – спросил профессор Гродно. – Надеюсь, вам достаточно ясно, как мы работаем?
– Нет! – вдруг закричало Лицо. – Ни в коем случае! Еще пять минут!
Повозка тащилась по тропинке, сильный дождь со снегом молотил по плечам путников, где-то близко гремел бой, слышались выстрелы и крики, из серой мглы вдруг показались корзина и часть обшивки воздушного шара, который бесшумным видением промчался над повозкой и с треском рухнул в кусты.
– А нельзя перемотать? – спросил Милодар.
– Нет, – ответила умненькая Пегги.
Кора кинула взгляд на нее и, к своему изумлению, обнаружила, что красные космы были всего лишь париком – теперь они исчезли, и под ними оказались прямые каштановые волосы, ничего особенного, волосы как волосы. И лицо сразу обрело миловидность и душевную скромность.
– Нельзя, – подтвердил ее слова профессор. – Перемотка идет только назад – мы перематываем генетическую память в прошлое. А если нам нужно двинуться в будущее, то мы попросту выключаем систему, пробуждаем клиента и затем погружаем его вновь в момент, который нам нужен. И это не так просто, как кажется. Вы меня поняли?
– То есть, – произнес Милодар, – вы можете прекратить сеанс, разбудить министра, а затем, повторив всю процедуру вновь, перенести его на девяносто лет до нас…
– Вот именно, умница! – обрадовался профессор. Он протянул Милодару маленькую ручку и пожал твердую кисть разведчика. Милодар смущенно улыбнулся. Кора знала, что он сейчас ощущает глубокую приязнь к профессору, потому что тот сильно уступает ростом невысокому комиссару.
– Тогда подождем… что-то очень заинтересовало гостя из Эпидавра.