Зеркало зла
Шрифт:
– Меня подобрали рыбаки, – заявила Дороти, опустив глаза. – Я чудом спаслась…
– Это невероятно! Идемте, идемте же!
Лейтенант потащил Дороти за руку внутрь дома.
– Миссис Уиттли где-то здесь. Я ее недавно видел. О, как она будет рада!
– Я тоже жду не дождусь, – согласилась Дороти, стараясь вырвать руку у лейтенанта. Но тот держал ее крепко и тащил за собой, как конь тянет за собой плуг.
От быстроты движения Дороти не успевала толком разглядеть комнаты, которые они миновали. Но заметила, как оборачивались в их сторону лица клерков или служащих
Дороти поняла, что большой дом фактории отдан официальным делам, но ей еще было непонятно, где живет фактор – здесь же или в особом доме?
Ее недоумение было рассеяно, когда лейтенант растворил, не постучавшись, большую дверь и они оказались в обширной гостиной, как сообразила Дороти, официальной, предназначенной для приемов. Уж очень она была огромна и скучна, и даже несколько плохих темных портретов джентльменов в военных мундирах прошлых лет этой комнаты не оживляли. Посреди гостиной широким полукругом стояли массивные кожаные кресла, от одного вида которых становилось немыслимо жарко. Они окружали низкий тиковый стол, украшенный пустой фаянсовой вазой.
Далее из гостиной приоткрытая дверь вела в кабинет фактора, и догадаться об этом было нетрудно, так как в кабинете размещались письменный стол без чернильницы и книжный шкаф, в котором стояло множество одинаковых томов. Дороти предположила, что видит тома законов Британской империи, ведь их должно быть много и они рассылались во все фактории и форты, хотя вряд ли их часто брали с полок.
В кабинете тоже было душно, но Дороти лишь успела отметить для себя этот факт и на время забыла о жаре, потому что посреди кабинета стояли прекрасная пышногрудая птица Регина и напротив нее сутулый и скучный джентльмен с мучнисто-белым лицом и породистым носом, как у сэра Уиттли. К сожалению, крепкого подбородка отца Джулиан не унаследовал, ему, видно, от матери достался маленький убегающий подбородок, который встречается в роду Габсбургов и у некоторых иных вырождающихся королевских домов.
Миссис Уиттли была взволнована, она раскраснелась более, чем требовалось в такую жаркую погоду. Миссис Уиттли была недовольна и давала понять мужу, насколько и кем она недовольна.
– Ты слюнтяй! – кричала она мистеру Джулиану Уиттли. – Ты не можешь принять простого решения! Если ты их не повесишь, тебя самого повесят!
Дороти не успела понять, кого имела в виду Регина, потому что та увидела свою служанку, которая резко вбежала в кабинет фактора, держась за руки с легкомысленным лейтенантом Стюартом.
На мгновение Регине показалось, что Стюарт сейчас попросит руки ее горничной – так решительно он выглядел.
Но тот имел в виду совсем иное.
– Простите, сэр! – крикнул он с порога фактору. – Но у меня для вас чудесные новости! Та, которую вы оплакивали…
– А именно? – спросил фактор, медленно переводя рыбьи глаза на бирманку.
Стюарт уже обращался к жене фактора:
– Та, которую вы столь горько оплакивали, миссис, вернулась в ваши объятия!
И с этими словами Стюарт так дернул за руку Дороти, что та не смогла удержаться и налетела грудью на вытянутые
– И не бойтесь! – совсем уж развеселился лейтенант. – Это не привидение, а ваша любимая горничная и, как уверяли нас, наперсница, Дороти Форест!
Последние слова прозвучали, словно лейтенант объявлял певца с ярмарочной сцены на площади.
Тут наступила тишина, потому что следовало заговорить кому-то еще, не вечно же выступать со сцены оживленному лейтенанту. И так как мистер Уиттли что-то неразборчиво мямлил, а Регина открывала и закрывала пухлые губки, как сазан, выброшенный на берег, то пришлось заговорить Дороти.
– О, уважаемая миссис Уиттли! – сказала она, призывая на помощь слезы. – Как счастлива я, что смогла вернуться к вам! Я думаю, что в неисчислимых испытаниях, которые выпали на мою долю, ваши молитвы сохранили меня и мою честь.
– Но ведь ты… – произнесла Регина, кривя рот. – Ведь тебя…
– Да, – поспешила помочь Регине Дороти, – да, меня выкинуло волной за борт шлюпки, меня кидало по волнам, как щепку. Но меня спасло весло, которое вы успели кинуть мне вслед, миссис Уиттли.
Тут, к счастью, спасительные слезы достигли глаз, и Дороти искренне прослезилась.
Она смахнула слезы рукой и успела увидеть, как угрожающе потемнел камешек в колечке. «Еще бы, – подумала она, – ведь Регина ненавидит меня звериной ненавистью, потому что боится правды… Но неужели эта мерзавка не сообразит, что я ей стараюсь помочь?»
– О спасибо! – всхлипнула Дороти и попыталась поцеловать руку хозяйки, которую та было вырвала, но ее остановил голос супруга, который наконец сообразил, что происходит.
– Так это же твоя служанка! – заявил фактор, словно открыл, что Земля вертится. – Та самая, которая утонула!
Оставив попытку поцеловать руку Регине, Дороти произнесла с чувством собственного достоинства:
– Я не утонула, сэр. Меня подобрали рыбаки, я прожила несколько недель в рыбачьей деревушке… далеко отсюда, среди дикарей. И как только мне представилась возможность, я бежала от них. Не с первой попытки, но мое бегство удалось.
– Почему же вас не отпускали? – удивился лейтенант Стюарт. – Вы бы сказали, что вы британская подданная и фактория внесет за вас любой выкуп.
– Нет, – возразила Дороти, на ходу изобретая романтическую историю. – В меня, к сожалению, влюбился сын местного туджи, то есть старосты. Меня хотели отдать за него. А он такой ревнивый!
– Все равно, – наконец-то Дороти услышала голос Регины. Значит, хозяйка уже взяла себя в руки и поняла, что независимо от поведения служанки, каким-то образом прознавшей о версии, предложенной миссис Уиттли, она должна радоваться возвращению Дороти. Иначе она окажется лгуньей. Вот именно, лгуньей. – Все равно ты должна была настаивать на встрече с британским фактором и сказать им, что выкуп, который я готова заплатить, превышает все их воображение. Не так ли, Джулиан?
– Ну, разумеется, дорогая, – подтвердил Джулиан, который уже догадался, что ему не угрожает выплата выкупа и потому можно быть великодушным. – Я бы не остановился перед любыми расходами!