Зерна отольются в пули
Шрифт:
Что до самой проверки, то можно сказать одно – хорошо когда бизнес крышует президент страны, в которой про демократию только слышали.
Инициативного замминистра затаскали по инстанциям, и быстро отправили командовать каким-то периферийным заводом. Уж не знаю правда или нет, но по главку ходит устойчивый слух, дескать нашелся в его круге общения какой-то странный след, ведущий в сторону улицы Чайковского. 170 И уж совсем шепотом рассказывали, что «не зря в КГБ придумали НИИ „Интел“ как ловушку для шпионов». Хотя у меня есть большие сомнения в правдоподобности такого захода. Ну подумать здраво, чего могут американцы разведывать таким сложным,
Товарищу Эткинду попросту предложили выбрать между судом «за разглашение» и плацкартом до комсомольско-молодежной стройки нового моста через Амур по трассе Транссиба. Мне Шелепин в очередной раз аккуратно намекнул, что более-менее сносно существовать пришельцы из будущего могут только в таких искусственных оазисах, как «Интел». В дикой природе советской науки зубры интриги едят таких как я на завтрак, даже не запивая цикорийным кофе с молоком. Анатолию тоже сделали какое-то внушение, впрочем, без каких-либо последствий.
Поначалу я сильно опасался роста отчуждения в местной тусовке из-за «нерыночных» методов работы с главком и министерством. Кому понравится, когда тяжелая рука ЦК протягивается, и начинает бить по головам, не сильно разбираясь кто прав, а кто виноват. По всему выходило, что я стучу на своих ничуть не лучше мэнээса Сережи. Однако, этический аспект произошедшего никого не заинтересовал вообще, даже больше, на крытых потертым линолеумом коридорах главка я стал Петром Юрьевичем. Наоборот, на паркете начальственных кабинетов ко мне начали обращаться «Петр», можно сказать, я неожиданно попал в круг «своих парней». Только это совсем не радовало, напротив, появилось стойкое чувство отвращения.
Но если отвлечься от терзаний души в когнитивном диссонансе суровой действительности, то самой неожиданной была реакция некого института технологии радиовещания и телевидения, сокращенно ВНИИРТ. 171 Оказывается, они сделали дисковые магнитофон с названием «МАГ-Д1» еще в далеком 1957 году, но не для продаж населению, а записи морзянки военных радиотелеграфистов. Прознав о скандале в своей отрасли, специалисты по звукозаписи решили реанимировать свою разработку, а заодно выслужиться перед Шелепиным, не знаю уж, кто у них был его зримым ведомственным воплощением.
На гребне мутной, но широко известной в соответствующих кругах истории, ВНИИРТовцы вознамерились делать нашу «Спираль-1» на основе переностного проигрывателя пластинок «Концертный-М» московского опытного завода ВНИЭлектропривода. Последний они получили с потрохами под свое крыло, осуществив тем самым давнюю мечту организации собственного производства. Этим дело не ограничилось, новоявленные мастера виниловерчения и электропроводомотания умудрились договориться с немцами о покупке патентов и оборудования для выпуска «Telefunken 600», благо, с развитием магнитофонов их отдали чуть не по цене макулатуры и металлолома. Причем меня об этом никто не ставил в известность до самого последнего момента, когда менять что-либо было поздно.
В течение года ВНИИРТ доработал устройство до «Спирали-3». По-европейски гламурный внешний вид и фронтальная загрузка дисков смотрелась очень прилично, хотя при этом была напрочь потеряна возможность переставлять тонрам по секторам. Зато надежность заметно выросла, немецкое оборудование явно стоило своих денег. А после добавления специальной чистящей фетровой прокладки можно было записывать и считывать чуть не сотни дисков подряд без единого сбоя.
Так что вместо опытной партии в три десятка дисковых магнитофонов к 1969 году промышленность СССР начала
Доводка первой в мире полностью электронной игры «Тетрис» заняла больше времени, чем хотелось бы. Серийное производство в СССР – нечто невообразимое. Длиннейший список позиций поставки, сотни строк только по резисторам, диодам и транзисторам. На каждое наименование – некоторое, заранее неизвестное количество штук. Ведь даже в самом лучшем случае производитель даст не все, резать заявки их самая любимая забава. К этому приходится добавлять неизбежную отбраковку «входного» контроля, после чего логистика превращается в полноценный ребус. Так что снабженцы Староса, усиленные простыми инженерами и техниками, уже давно мотались по городам и весям выпрашивая «в порядке оказания технической помощи» и даже требуя «под приоритетную программу» нужные изделия. К лету пришлось бросить в битву последний резерв командования, а именно Федосей Абрамовича Щварца, штатного снабженца НИИ «Интел».
Его рассказы о реальности порой просто шокировали:
— …Дальше я таки метнулся на «Светлану» за тремя тысячами маломощных высокочастотных транзисторов, — за кружкой чая отчитывался о проделанной работе товарищ Шварц. — По ним завал, вот что хочешь делай, а закрой комплектацию. Как обычно подготовил письма из министерства и старосовского КБ, чтоб все честь по чести. Захожу чуть не с поклоном на ковровую дорожку кабинета главного инженера Смирнова, красно-розовую, с цветочками по краям, прямо как в ЦК, здороваюсь с порога. А тот, не поднимая жопу с кресла, издали кричит: «За высокочастотниками?» Я отвечаю: «Да». В ответ: «Вон отсюда!»
— Прямо так и сказал?
— Нет конечно! — невесело скривил губы под седыми усами Федосей Абрамович. — Матом завернул, лысая сволочь. Так бы и приложил!
— Ничего себе! — других слов у меня попросту не нашлось.
— Пошел я не солоно хлебавши к Филиппу Георгиевичу, — продолжил повествование снабженец чуть позвенев для порядка ложечкой в стакане. — Тот покряхтел, поругался, но дал номер телефона, бумажку с ним аж из личного сейфа вытянул. Да предупредил, чтоб я «берег на самый крайний случай» и в начале разговора обязательно произнес слово «ромашка».
— Да ну! — я чуть не поперхнулся изрядно зачерствевшим с утра пряником, хорошо хоть чай был под рукой. — А про тридцать восемь утюгов он ничего не говорил?
— Каких утюгов? — пришла очередь удивляться Федосей Абрамовичу.
Пришлось рассказать анекдот про героического разведчика Максима Максимовича Исаева, и проваленную явку. Еще и про Мюллера с Борманом вспомнил. Благо, книга про будущего Штирлица уже написана. 172 Хотя получилось не очень, не стал тут еще расхожим мемом образ ловкого штандартенфюрера. Зато старый снабженец успел умять пару кусков батона с маслом, секретарша никогда не забывала приносить ему с чаем любимое лакомство. Можно понять – свои зубы Федосей Абрамович потерял еще в конце тридцатых, золотые бережет, и на мои пряники не покушается.