Зёрна
Шрифт:
Он посмеялся грустно. Это ж надо!
И впрямь — потемки женская душа.
Должно быть, часто путают наряды
И ложь и правда, на люди спеша.
Добро и зло — как различить их строго?
То решкой выпадают, то орлом.
Ну а ребро? Оно, должно, от бога,
Погрязшего в двуличии своем.
Река, любя, разводит берега…
. . . . . . . . . .
Евгений тронул за плечо Ивана:
«Ты что, старик? Не видел старика?
Заснул, должно быть. Пьяный или шизик,
А ведь, признаться, сильно напугал!
Итак, о чем мы спорили — о жизни?
Я не расслышал, что ты мне сказал?».
Он был напорист, друг его Евгений.
И много знал, все видел наперед.
Он повторил: «Так, значит, жизнь— мгновенье?».
Иван ответил: «Нет, наоборот!».
Когда бы спал, то посчитал — приснилось.
Но ведь не спал! И как же вдруг забыть.
Что в миг один вся жизнь его вместилась
Со всем, что было и могло бы быть.
Что ложно здесь? Какая все же жалость.
Что никогда уже не суждено
Последнее использовать зерно:
Оно пропало.
Истина осталась.
Добро и зло — все больше вперемежку.
Но сказка, и лукавя, не лгала:
Выигрывал и ставивший на решку,
И тот, который ставил на орла.
…Парк затихал
И бережно, как в сетке,
В ветвях деревьев
Уносил луну…
Сосна,
Качнувшись,
Соскребнула веткой
То ль позолоту.
То ли желтизну.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Поэма — жанр, известно, трудный,
Но у поэтов нарасхват;
Не за эффект сиюминутный —
За отдаленный результат.
Поскольку дарит неспроста
Возможность убежать проворно
За край бумажного листа,
Чтоб там, в известном отдаленье.
Не утруждая головы,
И написать стихотворенье
Из неудавшейся главы —
Как бы вернуться с полдороги—
И я премудрость ту постиг.
Когда в кустах чужого слога
Едва не вывернул язык.
Когда вдруг понял ненароком,
Что водит слово — не рука —
К своим я двигался истокам.
Как вспять идущая река.
И берега, казалось, те же
И ямы прежние на дне…
Увы, уже бурлилось реже.
Как и должно на глубине.
Хотя встречались перекаты.
Где громоздились валуны…
Но разве детство виновато
В том, что не все сбывались сны?
И разве осыпи-обрывы.
Что мой смущали часто взгляд,
О той поре моей игривой —
И лишь о ней! — не говорят?
И разве душу не тревожат
Воспоминанья о тропе?
О разном пишем мы.
Но все же
Честней и лучше
О себе…
Более подробно о серии
В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел в апреле 1945 года, а последний 1132 — в декабре 1991 года (В. Вишневский «В отличие от себя»). В середине 1990-х годов была предпринята судорожная попытка возродить серию, вышло несколько книг мизерным тиражом, и, по-моему, за счет средств самих авторов, но инициатива быстро заглохла.