Зерно богоподобной силы
Шрифт:
— Вот оно что, — Рейнгольд Миллер откашлялся. — Вы неправильно произносите его имя. Он…
— Я восемь лет изучал древнегреческий, — съязвил профессор Ди.
— …сражался на левом фланге.
— Ничего подобного! — заявил Ди. — Он был одним из сподвижников Александра и сражался бок о бок с ним, Черным Клитом [4] и остальными…
— Вздор! — отрезал Миллер. — Вы это вычитали в какой-нибудь дурацкой исторической книжонке. Я знаю, где он сражался. Да и кто может знать лучше меня? Ведь я был там.
4
Черный
В операторской Джерри пальцем чертил в воздухе круги, что означало: закругляйся. Эд попытался вставить слово, но Ди не унимался: — Хорошо, я признаю, что меня там не было. Хотя некоторые из историков, о которых вы столь презрительно отзываетесь, включая и Птолемея, описавшего эту битву в своих воспоминаниях, там были. Но у меня еще один вопрос, и он тоже имеет отношение к Птолемею. Что у него было за прозвище?
Лицо Миллера отразило напряженную работу мысли.
— Ну-ну, — подгонял профессор, — он же был одним из ближайших друзей Александра.
Эд нехотя вмешался.
— Господа, наше время на исходе. Прошу прощения. Возможно, нам удастся встретиться еще раз. Благодарю за…
— У него было прозвище Сотер, — торжествующе каркнул профессор Ди. Поскольку Алек… — на этом Джерри отключил динамик.
— …Благодарю вас, профессор Ди. А особо мы благодарим мистера Рейнгольда Миллера, который пришел к нам сегодня, чтобы рассказать о трех своих прежних воплощениях. Это была радиостанция УАН, голос Гудзонской долины, который доносится к вам из Кингсбурга, штат Нью-Йорк. Вы слушали программу Эда Уандера «Потусторонний час». — Эд подал привычную реплику звукооператору:
— А теперь, Джерри, давай музыку.
Красный сигнал погас, показывая, что студия отключена от эфира. Эд Уандер откинулся на спинку стула и энергично потянулся, стараясь размять затекшую спину. Нелегкое это дело — подолгу сидеть у микрофона, особенно во время длинных передач, когда в основном приходится болтать самому.
— Кажется, вы сказали, что, возможно, пригласите меня на свою передачу еще раз. Я бы с радостью…
— Еще бы, — нарочито зевнул Эд.
Собеседник недоуменно взглянул на него.
— Не понял…
Портфель Эда Уандера лежал перед ним на обитом мягкой тканью столе. Столы в студиях обивали, чтобы гости-непрофессионалы не создавали нежелательного шума, барабаня по ним пальцами или карандашами.
Эд извлек из портфеля бумаги и чековую книжку. — Итак, — сказал он, вам положено пятьдесят долларов и возмещение издержек, верно?
— Как договаривались. Но послушайте…
Эд Уандер достал ручку.
— Нет, это вы послушайте, Миллер. В нашей программе перебывала уйма всяких чудиков. Ребят, утверждающих, будто видели зеленых человечков, которые вылезли из летающей тарелки.
— Я… я не понимаю, к чему вы клоните, мистер Уандер.
— А я думаю, понимаете. Когда я обещал вам пятьдесят долларов и возмещение издержек, то полагал, что передо мной человек, который по-настоящему верит, будто существовал в прежних воплощениях, — неважно, заблуждается он или нет. — Уандер неодобрительно хмыкнул. — А нахвататься кое-чего о таких исторических персонажах, как Александр, Ганнибал и Ней может каждый.
Миллер сжал побледневшие губы.
— Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне. Я пришел сюда с самыми честными намерениями.
— Ну да — а заодно и полсотни долларов огрести без особого труда. И вот вам результат, Миллер, — вы не смогли ответить на вопросы профессора Ди. Уж он-то как историк читал об Александре и его окружении больше вашего.
— Но мистер Уандер, я признаю, что много читал о людях, в чьих телах мне довелось обитать. И еще признаю, что мог забыть кое-какие подробности из жизни своих прежних воплощений. Такое может случиться с каждым. Ведь наверняка и в вашей жизни были какие-то подробности, которые ускользают из памяти. Но это не значит…
Режиссер, зевая, помахал чеком в воздухе, чтобы чернила поскорее высохли.
— Вот ваши транспортные издержки. А сейчас я выпишу отдельный чек за ваше надувательство.
Рейнгольд Миллер вспыхнул.
— Деньги на дорогу я возьму, потому что они мне нужны. Но если вы, мистер Уандер, думаете, что я жулик, то остальные пятьдесят можете оставить себе.
— Дело ваше. Подпишите, пожалуйста, расписку о получении полной компенсации.
Миллер схватил ручку, поставил подпись, взял чек и, круто повернувшись на каблуках, вышел из студии, закрыв за собой звуконепроницаемую дверь. Эд Уандер задумчиво поглядел ему вслед и стал засовывать бумаги обратно в портфель.
Джерри подавал ему знаки из операторской; Эд поднялся и, закуривая сигарету, неторопливо направился к нему.
— Послушай, — проговорил он, — где, черт возьми, ты берешь свои костюмы — уж не в Армии ли Спасения? Из-за тебя у программы убогий вид. А чем ты набиваешь свою допотопную трубку — угольной пылью, что ли?
Не выпуская трубки изо рта, оператор хмыкнул и проговорил:
— У нас ведь не телевидение. А хоть бы и телевидение — все равно я бы на экран не попал. Ну как, крошка Эд, ты отправил его налегке?
— Ты о ком?
— Об Александре Великом, о ком же еще?
— Он оказался жуликом.
— Знаешь, может, у него и не все дома, только он верил в то, что говорил. И считал, что рассказывает чистую правду.
— Мне так не показалось. И потом, ты же знаешь, Джерри: бюджет нашей передачи ограничен.
— Ну да. И если к концу месяца что-то остается, все оседает у тебя в кармане. Небось, кругленькая сумма набегает.
— А тебе-то что?
— Ничего. Просто люблю наблюдать тебя в действии. Можно заменить автоматикой девять людей из десяти, но вечный ловкач вечно прибудет с нами.