Зерно магии
Шрифт:
Вен шлёпнул по шершавому стволу рукой.
Кажется, брови краснодеревщика, взметнувшиеся в начале разговора на середину лба, прижились на новом месте. Никогда в своей жизни мастер не видел такого селянина. Да полноте, селянин ли он? Говорит правильно, рассуждает логично, разбирается в разделке древесины. Может, лорд какой высокогорный таким образом развлечься решил? Тогда и впрямь меньше двухсот золотых заплатить невместно. Урон чести и продавцу, и покупателю будет.
– Хорошо, молодой человек. Я покупаю ваш дуб. За двести золотых монет. Деньги вам доставят утром, – начал было подниматься с лавки мастер, но Вен его остановил.
– Не надо денег, уважаемый мастер Гнит. Вы напишите расписки. Десять
Краснодеревщик вновь хмыкнул:
– Разумно, молодой человек. Весьма разумно! – опёрся на крепкую руку Пака, вставшего ему помочь, и немного неловко – эх, годы уже не те! – выбрался на доски причала. – До утра, господа. До утра.
И пошёл к ожидавшей его свите, время от времени удивлённо хмыкая в такт шагам.
А братья чуть ли не попадали на дно лодки. Пак оттого, что равновесие едва удержал – неожиданно сильно оттолкнулся мастер от его руки, а Вен от удивления – не ожидал он такого результата переговоров. Советом гостьи назначить высокую цену и оплату взять не деньгами, а расписками, решил воспользоваться в тот момент, когда мастер Гнит спускался в лодку. Всё равно своих мыслей как и что говорить, не было. Вот и отважился – вдруг да прокатит? Странно, но получилось!
Глава 11
День был столь насыщен, что братья, завершив все дела и закончив погрузку закупленных по списку и помимо него товаров в обе лодки, рухнули на банку без сил.
– Давай поедим, а то за день горбушки хлеба на двоих не сжевали, – предложил Вен, рассматривая корзинку с припасами, взятую в трактире.
Пак не возражал. Пересев на привычный чурбачок, стал сноровисто выкладывать еду на освободившееся на лавке место. Сначала он расстелил льняную салфетку, прикрывавшую снедь, на неё выставил горшочек с паштетом из гусиных потрошков; от каравая свежего хлеба отрезал несколько ломтей, присыпал их крупной солью; очистив большую сочную луковицу, нарезал её на прозрачные перышки. Потряс было флягу, но вода в ней за день закончилась и запить ужин было нечем. Идти к фонтану, где все запасались водой, Паку не хотелось – устал. Но тут Вен, видя, как младший хмурит брови, достал откуда-то два небольших кувшина.
– Не расстраивайся, брат! Я запасся выпивкой. Вот это тебе. Здесь холодный ягодный взвар. А сам я выпью пива. Не обессудь, но тебе хмельного нельзя. Буйным ты становишься, дурным до невозможности.
Младший спорить не стал – нельзя так нельзя – ему и отвар в радость, лишь бы не идти к фонтану. Намазывая хлеб нежным паштетом, заедая бутерброд хрустящим луком и запивая трапезу каждый из своего кувшина, братья молча ели, думая всяк о своём.
– Брат, так зачем ты эти бумаги выправил? – вдруг спросил Пак и за шнурок потянул из-за ворота миниатюрный кожаный тубус. – Обещал рассказать. Я слушаю.
Вен вздохнул. Самому бы знать, зачем он это сделал. В день отплытия из дома, уже переступив порог, вдруг вернулся и вынул тот герцогский указ об их семейном праве на высокородность. А сегодня, бегая от магазина к магазину, увидел контору нотариуса. Остановился, словно на стену наскочил, а потом решительно открыл дверь, попросив Пака подождать его на улице.
– Уважаемый мэтр, можете мне снять с документа магически заверенную копию? – обратился он к владельцу конторы.
Солидный господин в коричневом бархатном сюртуке с золочёными
– Могу. Что вы желаете скопировать?
– Герцогский указ.
На стол перед мэтром лёг лист качественного пергамента. На таких секретари пишут заслуженным людям перечень пожалованных им властителем льгот, наград и прочих преференций. Но где герцог и где этот невзрачный деревенский парень? Может, украл документ?
– Молодой человек, прежде чем я сделаю для вас копию, мне следует убедиться в вашем праве на владение сим указом, – стараясь явно не выказать излишнего недоверия, объявил нотариус.
– Понимаю, – спокойно согласился посетитель. – Что я должен сделать?
– Капелька вашей крови, нанесённая на край пергамента, подтвердит ваши права. Хочу предупредить, что документы подобного типа настроены как артефакты. Если законность не подтвердится, то бумага превратится в труху, а вы получите сильный магический удар. Может быть, даже смертельный.
Но Вен, даже не дослушав предупреждение до конца, уже порезал себе палец и приложил к указанному месту. Ничего не произошло, если не считать того, что золотая герцогская печать на несколько секунд ярко засветилась, подтверждая права странного селянина.
– Стоимость услуги – одна золотая монета, – объявил очередное препятствие мэтр.
И когда на стол легла требуемая сумма, нотариусу ничего не осталось, кроме как выполнить свою работу. В соседней с конторой лавке был потрачен ещё один золотой. Вен купил тот самый тубус, зачарованный от порчи содержимого, что сейчас болтается у Пака на шее.
Зачем… Эх, знать бы.
– Пак, не знаю, поймешь ли ты… – непривычный к спиртному Вен захмелел и, должно быть, поэтому решил посвятить брата в семейную тайну. – Наш прадед сделал для герцога что-то очень хорошее. Не спрашивай, что именно – я не знаю. Но властитель пожаловал ему титул барона. Безземельный, но высокородный. А поскольку мы с тобой его кровные родичи, то тоже эти… как их?… ну, ты понял. Я вот подумал: кто знает, как жизнь обернётся… Пусть и у тебя копия того указа будет. Это селянина всякий обидеть может, а знатного поостерегутся. И правильно, что ты попросил себе одежду и обувь хорошую купить. Правильно, брат… Хорошо одетый барон лучше плохо одетого селянина. Глядишь, мы тебя ещё и женим удачно. А что? Хочешь, купчиху сосватаем? Не хочешь? Может, так и лучше… Захмелел я что-то, брат… Утром ранёхонько в путь тронуться надо. Пока бриз с моря волну вверх по реке погонит и парус ветром наполнит, далеко от города уйдём. А потом вёслами, вёслами… Посплю я, брат.
Пак помог сонному брату устроиться на мешках с крупами и мукой, укрыл своим новым плащом, прибрал остатки ужина назад в корзину и замер, глядя на воду, зажав в кулаке футляр с невероятным документом.
До дня, когда они с братом обнаружили на своём берегу гигантское дерево, Пак помнил себя плохо. В голове словно вечный туман был. Желания простые: поесть, попить, поспать. А как Зуля в доме появилась, ещё одно желание закралось в душу. Странное как сон, тягучее как мёд, такое же липкое и манящее. Постоянно хотелось быть рядом с женой брата, вдыхать её запах, трогать её волосы, брать за руки, прижиматься к ней всем телом. Только Зуля этого не поощряла. Пугалась, отбивалась чем ни попадя, звала Вена, а тот сердился и ругался. От этого Паку было плохо. Он не понимал, почему ему нельзя делать так, как делает брат.