Зет в кубе. Дважды два четыре
Шрифт:
От прежнего спокойствия девушки не осталось и следа. Лицо Лиз исказилось праведным гневом.
Может ей после школы в театральное поступать?
— Лиз, я честно не помню.
— Врёшь. Ты наизусть знаешь все популярные песни. А значит один несчастный разговор не помнишь? — На глазах у Лиз заблестели слёзы. Спасибо Матушке Природе, что девушке не надо много, что б расплакаться.
— Лиз, — простонал Диего.
— Диего, я сейчас не ставлю условия. Я просто прошу, расскажи.
— Я не помню.
— Ты хочешь, что б мы продолжили
— Да! Конечно, да! — Диего наклонился к Лиз.
— Тогда расскажи.
— Но я честно не помню.
Лиз смахнула с глаз слёзы. Откинувшись на спинку стула, она безжизненным голом сказала:
— Я не хотела этого. Но ты вынудил меня, — Лиз замолчала. Она отвернулась в сторону, словно собираясь с силами. Губы девушки дрожали. Лиз даже шмыгнула носом.
— Нет, — прошептал Диего. — Не надо. Мы же не будем ссориться из-за такой глупости?
Лиз повернулась к парню. В глазах её застыла такая печаль и боль. Если не знать, что она симулирует, можно принять всё за чистую монету.
— Мы расстаёмся.
Для Диего, словно, приговор произнесли. Он не верящими глазами смотрел на Лиз.
— Но… — начал он.
— Нет, — покачала головой Лиз. — Ты не воспринимаешь меня в серьёз. Мои просьбы для тебя пустой звук. Я не могу быть рядом с человек, который так ко мне относится. Я же ведь не просила Луны с неба. Я, просто, попросила рассказать о чём вы говорили с Катариной? Раз ты молчишь и так усердно не хочешь мне рассказывать, значит это что-то такое, что мне действительно не нужно знать. Прости.
Лиз встала со стула Девушка сделал пару шагов вперёд, а затем остановилась. Она спиной чувствовала взгляд Диего. Развернувшись к нему, защитница увидела глубокую печаль на его лице.
— Диего, — окликнула она парня.
Диего поднял на неё свои голубые глаза. Которые сейчас больше напоминали серые.
— Я, правда, надеялась, что у нас всё получится. Особенно, после того, что у меня было с Сайманом. Но я жестоко ошиблась. Ты даже себе представить не можешь, на сколько мне сейчас больно и обидно.
— Лиз, — Диего встал со своего стула и направился к девушке. Близко ему к ней подойти не удалось. Она выставила вперёд руку. — Лиз, я не хочу с тобой расставаться. Ты мне очень нравишься. И мне, кажется, я начинаю в тебя влюбляться.
— Не надо. Я не верю тебе. У меня к тебе единственная просьба — уважай моё решение. Не ходи за мной. Не пытайся помириться со мной. Не делай мне ещё больнее, чем есть. Если твои слова правда, то ты оставишь меня в покое.
Лиз поцеловала Диего в щёку.
— Прощай, — прошептала она и направилась к выходу из кафе.
Диего вернулся за стол и закрыл лицо руками. Ему было больно. Не настолько, что было не выносимо. Но всё же. Он уже начал рассматривать Лиз ни как очередную подружку. Диего начал видеть в ней нечто большее. И похоже она тоже. Вот только он сам всё испортил. Он выполнит просьбу Лиз. Не станет её мучать. Диего будет страдать один.
По дороге к двери, Лиз остановилась
Официант прибирался на только что освободившимся столике. Лиз подошла к нему и улыбнулась. Парень улыбнулся ей в ответ.
— Это мой номер телефона, — Лиз протянула официанту сложенную в несколько раз салфетку. — Послезавтра вечером я свободна.
Парень забрал салфетку и положил её в карман брюк. Его улыбка стала ещё шире. Он внимательно наблюдал за девушкой с самого начала появления её в кафе. И очень расстроился, когда увидел, что у неё встреча с парнем. Лиз ему очень приглянулась. Потом его позвали заменить одного из официантов на улице, и парень просто не видел спектакля, разыгранного Лиз.
— Отлично. Тогда до послезавтра.
Лиз одарила официанта ещё одной улыбкой.
Села девушка в машину в очень хорошем настроении. Неприятные эмоции от встречи с Руззи улетучились. Но больше всего Лиз радовалась расставанию с Диего.
Она прекрасна знала, что Диего никогда и ни за что не расскажет ей о разговоре с Катариной. Ведь о разговорах, которые ведутся с этой девушкой, принято молчать. Катарина славилась пошлостью и умением вгонять в краску даже самых пошлых. Лиз ещё раз мысленно поблагодарила одноклассницу и физика.
Как и любая другая тюрьма, Калинберг был напичкан охраной и камерами. Отличие Калинберга от любой другой тюрьмы — это была не просто не приступная крепость, это был настоящий замкнутый круг. Из этой тюрьмы невозможно было бежать. Она постоянно перестраивалась. Закрывались старые ходы, открывались новые. В целом Калинберг представлял из себя систему сложных лабиринтов. Преступник никогда не знал, где располагается его камера? Над или под землёй? Все камеры были одиночные.
Ещё одно преимущество Калинберга это то, что она располагалась в горной местности, которую окружал лес. Весь лес был усеян датчиками и различными устройствами слежения. По воздуху тоже сбежать не представлялось возможным. Калинберг окружала сфера. Которая в том числе была и под землёй. Так что рыть подземные тоннели не имело смысла.
За всю историю существования этой тюрьмы, нашёлся всего один человек, который смог из неё сбежать — Бецалель Шерзингер. История до сих пор умалчивает, о том, как ему это удалось?
Селеста шла по длинному коридору в сопровождении одного из охранников тюрьмы. Повсюду сновали работники исправительного заведения. На административном этаже, который располагался ровно по середине тюрьмы (1 этаж), не было никаких стен. Везде были стеклянные перегородки. Двери тоже были из ударопрочного стекла. Для эффекта уединённости везде весели белые жалюзи.