Зет в кубе. Дважды два четыре

Повольнова Виктория

— Алло.

— Селеста, привет. Как дела? — голос у Регины был какой-то встревоженный.

— Хорошо. Что-то случилось? — насторожилась советница.

— Хамелеона сегодня утром умерла в тюремном лазарете.

От полученной информации у Селесты подкосились ноги. Она села на диван. В памяти всплыло лицо Хамелеоны.

Да она преступница. Да она не из тех кого хочется пожалеть. И всё же её было очень жаль.

— Что случилось?

— Ей плохо стало с сердцем почти сразу, как её завели в камеру, после разговора с тобой. В начале прошлого года ей поставили

диагноз — сердечная недостаточность. Позавчера её госпитализировали в лазарет с острым инфарктом миокарда. А сегодня утром она умерла. — Регина замолчала.

Селеста сжала переносицу. Она виновата в смерти Хамелеоны. Она же прекрасно знала и о диагнозе и об отношении девушки к предательству сестры. И всё равно продолжала мучать преступницу своими вопросами. Проявила дюжую бесчувственность и чёрствость. Бедная Хамелеона.

Послышалось, как в замке повернулся ключ. В дом зашли смеющиеся Лиз, Айрис и Дайан. Девочки что-то громко и оживлённо обсуждали и шутили. Они остановились у порога гостиной. Вид потерянной и расстроенной Селесты их насторожил. Девочки престали улыбаться.

— Что-то случилось? — спросила Лиз.

Советница жестом показала, что должна закончить разговор.

— Селеста, ты меня слышишь? — взволнованно спросила Регина. — С тобой всё в порядке?

— Да. Со мной всё хорошо. Спасибо, что сообщила.

— Ты ни в чём не виновата. Слышишь меня? Ни в чём. Это просто стечение обстоятельств. Она очень сильно болела и могла умереть в любой момент. Не вини себя. Здесь твоей вины нет.

Регина, словно мантру говорила эти слова. Она слишком хорошо знала подругу. И прекрасно знала, что Селеста перво-наперво начнёт винить во всём себя.

— Я знаю. Спасибо ещё раз. Я тебе вечером позвоню.

— Буду ждать. — И Регина положила трубку.

Селеста отняла телефон от уха. Она в течении нескольких минут пыталась сфокусировать свой взгляд.

— Что произошло? — спросила Дайан.

Своим голосом девушка вывела советницу из оцепенения.

— Хамелеона умерла, — бесцветным голосом ответила Селеста.

Девочки переглянулись. Они не понимали печали своей наставницы. Ну умерла, и что дальше? Она всё равно преступница. К тому же от неё никакого толка нет. Никакой информации они от неё не добились.

— Это малиновые кексы? — спросила Лиз, указывая пальцем на вазочку.

Селеста кивнула. Потом, словно, что-то вспомнив, женщина резко вскочила и убежала в направлении кухни.

Советница кое-как взяла в себя руки. Решив, заняться самобичеванием чуть позже. Она устроила небольшое чаепитие в гостиной со свежеиспечёнными малиновыми кексами. С едой и информация усваивается легче. Да и сам разговор намного складнее получается. Не зря же существуют деловые завтраки, обеды и ужины.

— Девочки, мне нужно вам сказать кое-что очень важное. Я поначалу не хотела этого делать… Но теперь считаю вы должны это знать, — сказала Селеста.

— Мы тебя слушаем.

Лиз отложила тарелку с кексом. Девушка внимательно посмотрела на советницу.

— Не сейчас, — покачала головой Селеста. — Сначала обещанную информацию о смоляных прихвостнях.

Потом всё остальное. Иначе вы потом не сможете сосредоточиться.

Селеста, как обычно для наглядности использовала свой планшет. В воздухе зависло изображение одного из смоляных прихвостней Тины. Картинка вращалась на 360 градусов. Один только вид этого непонятного существа заставил Лиз передёрнуться. Благодаря тому, что её почти с поличным поймали мама и тётя, девушке приходится лечиться обычными методами. Без чудодейственной мази Селесты. Поэтому Лиз до сих пор не могла спать на спине и всё ещё заменяла балетками и кроссовками каблуки.

— Итак, как я уже говорила, смоляных прихвостней Тине сделал её отец. Они на 100 % состоят из смолы и имеют простейшею нервную систему. Они полностью подчиняются Тине… Да, Дайан?

— А кто-нибудь ещё, кроме Тины ими может управлять?

— Нет. Каким-то образом её отцу удалось сделать так, что бы ими могла управлять она. Может… то есть могла Хамелеона отдавать простые указания. — При упоминании имени преступницы, лицо Селесты перекосилось болью. — Помимо исполнительности нервная система наделила их слабым чувством боли. Вот почему при нанесении им сильных ударов, они на несколько секунд дают передышку.

— А убить их можно? — спросила Айрис.

— Не знаю. Мы так и не смогли это выяснить, — покачала головой советница. — Но не думаю, что они бессмертны.

— Я так понимаю, они полуживые? — Айрис не сводила глаз с вертящегося изображения.

— Больше да, чем нет.

— А если убить Тину, что будет с ними тогда? — задала вопрос Дайан.

— Понятия не имею. Тину ещё никто не убивал, — попыталась пошутить Селеста.

— У них есть слабые места? — спросила Айрис.

— Мы не обнаружили ни одного. Думаю нет. Юлий Сильвер приложил много усилий, что бы сделать из них мощное и непобедимое оружие для старшей дочери. В любом случае, поймаем Тину, с ними уж как-нибудь разберёмся. Но они будут её до последнего защищать.

— Так, это мы уже поняли. Лучше расскажи, как они перемещаются? — перебила Селесту Лиз.

— Так же, как и мы все на двух ногах. Но они могут распадаться на молекулы и в таком состоянии перемещаться по воздуху, — ответила советница.

— На какое расстояние? — Айрис наклонила голову на бок.

— Не более 100 метров. Потом они снова должны вернуться в прежнее состояние, иначе рискуют снова не собраться.

— То есть ты хочешь сказать, что во время перемещения могут потеряться молекулы? — спросила Айрис.

— Да. И каким он снова соберётся не известно. Форму молекулы могут держать на протяжении этого расстояния.

Лиз встала с дивана и начала ходить кругами. У девушки было крайне задумчивое выражение лица. Она была полностью погружена в свои мысли.

— То есть мы можем поймать любого из них через 100 метров от того места, с которого он испарился? — она не спрашивала, она утверждала.

— От куда мы знаем в каких именно ста метрах он материализуется. К тому же он может собраться и раньше. До сотки ещё столько цифр, — покачала головой Дайан.