ZEUS. Синдром защитника

Кельт Владимир

Лиса говорила и говорила, вываливая миллион лишних подробностей. Рэйн не слушал рассказа, он слушал ее голос. Приятный певучий тембр успокаивал накаленные нервы, а выводы он уже сделал. «Хол» - все ясно.

– Рэйн, что теперь?

– Не знаю. Но в любом случае разберусь. Спасибо за помощь. Еще сочтемся. Конец связи.

Виновато улыбнувшись, Лиса отключила хэндком.

Хол…

В каюте стало темно и пусто, словно черная дыра раскрыла пасть, обнажив далекое ничего. В душе было так же.

***

Виски

обжег горло, вкус показался желчным. Обычно Рэйн смаковал горький напиток и наслаждался одиночеством, но сейчас просто пил. Вливал стакан за стаканом, погрузившись в мерзкую трясину размышлений, и не заметил, как от бутылки осталось меньше половины. Хол… неожиданно. Чертовски неожиданно.

В стакане снова забулькало. Нырнув рукой в ведерко для льда, Рэйн обнаружил там лишь жижу. Пришлось встать с дивана и поплестись к холодильнику. Ноги сделались ватными, только виски ни при чем. Хол… Не верилось. Но зачем Лисе врать? Незачем. А вот он был готов к самообману. А надо ли?

Лед закончился, зато в шкафу нашлась пачка сигарет, купленная черт знает когда. Рэйн уселся на диван и закурил. Ароматный дым ворвался в легкие, очистив мысли. Самозабвенно, затяжка за затяжкой, он приговаривал сигарету, жалея, что не распечатал отраву раньше. Давно забытый вкус никотина подобно некроманту воскресил болезненные воспоминания. К предательству можно относиться по-разному, но после случая на Кавире Рэйн придерживался одного единственного принципа: предателю – пуля в лоб.

Принципы измены не терпят, и он отправил сообщение Максу с просьбой зайти.

Когда в двери постучали, Рэйн подкуривал вторую. Струйка белого дыма поднималась кверху, исчезая в вентиляции, вместе с дымом исчезали сомнения.

– Что за повод?
– спросил Макс, усевшись в кресло напротив. Завидев сигарету, скривился.
– Эй! Ты же не куришь.

– Я не курю, я думаю, – монотонно ответил Рэйн, стряхивая пепел в остатки льда.

– Зря начал, - буркнул Макс, но читать нотаций не стал. Вместо этого кивнул на бутылку: - Нальешь?

– Самообслуживание.

Стукнула створка бара, зазвенели стаканы. Макс не поленился и захватил рюмку под пепельницу.

– Что стряслось?
– спросил Фрей, наливая виски.

Рэйн покосился на вновь наполненный стакан, будто там яду накапано, и мокнул в виски окурок. Хлопья пепла закружились в золотистом янтаре, мокрое пятно поползло к фильтру. Покрутив потухший окурок, Рэйн сунул его в пустую рюмку.

– Макс, как относишься к предательству?

– Предательство – дурно пахнущее дерьмо, это я давно усвоил, еще на Кавире. Чертовых предателей отстреливать надо, – Фрей махом осушил стакан. – Вот как отношусь, и в этом мы солидарны. А к чему клонишь?

– К тому, что меня предали.

Белобрысые брови нелепо дернулись кверху, изобразив удивление.

– Кто? Кому это нужно?

–

Вот и помоги разобраться. Как лучший друг, как верный соратник, расскажи, чем я заслужил нож в спину. Кому перешел дорогу, а вернее, когда именно? Нет, конечно, понимаю «когда», вот только не могу смекнуть разницу между прощением и отмщением.

– У-у-у… да кто-то набрался…

Усмехнувшись сквозь горечь, Рэйн глотнул виски. На зубах прилип пепел, пришлось сделать еще глоток, чтобы прополоскать рот.

– Макс, не смеши. Прекрасно знаешь, что это не мой литраж. Нефиг на пьянку ссылаться.

– А с чего вдруг такие разговоры?

– Меня предают не в первый раз, я хорошо знаю что это такое.

– По этому поводу «праздник»?
– Фрей покосился на бутылку.

– Праздник тот еще! Я никому об этом не рассказывал… Но ты должен знать. Эпизод с судом и казнью не был случайностью.

Фрей понимающе закивал, а Рэйн потянулся к пачке «Клэмбера». Щелкнул зажигалкой и продолжил:

– Меня осудили на смертную казнь не потому, что попался, нет. В конце концов, я ж не дебил. Не так просто было меня взять, а знаешь, где прокололся?

– Перешел дорогу кому не надо?

– Не-а. Меня сдали, - Рэйн выпустил клуб дыма, и стал наблюдать, как тот завертелся вензелями у вентиляционной решетки.
– СГБ за мою голову хорошую цену назначило, и одна тварь меня продала.

– Вот тебе на… Выяснил, кто это был?

Ответил Рэйн молчанием. Делал вид, будто поглощен мыслями, а сам попросту оттягивал неминуемое. Не хотел, сопротивлялся, раздумывал. Тишина стала вязкой, почти осязаемой, и пришлось объяснять.

– Выяснил. Однажды в камеру приперся следователь, Ной Чавес, и любезно поделился информацией. Правда я уже носил оранжевую робу и стальные браслеты, так что сдавший меня урод до сих пор атмосферу загаживает.

– Что за хер?

– Квентин Джонс, по прозвищу «Малина». Мой старпом с «Черной Бэтси».

Фрей присвистнул.

– Вот так дела... Брат, хуже и быть не могло. Хочешь, достанем его?
– оживился Макс, энтузиазм не пойми откуда нахлынул.
– Выследим, морду расквасим! Пустишь в лоб предателя обещанную пулю. Давай помогу, а?

– Пулю, говоришь? Ну-ну… - Рэйн горестно усмехнулся.
– А теперь скажи, за сколько ты продал меня Балатье?

От неожиданности Макс поперхнулся.

– Ты че несешь? Точно перебрал!

Со спокойствием смертника, которому предложили страховку, Рэйн глотнул виски и проговорил:

– Сегодня Василису де Воль искали на Хол. Тебе это ни о чем не говорит?

– Ты чего, дружище? Думаешь…

Макс не успел договорить. Рэйн стукнул стаканом по столу, да так, что тот разбился. Разлетелось стекло, виски смешался с кровью и потек по столешнице. Пореза Рэйн не заметил, злостно смел осколки на пол и выкрикнул: