ZEUS. Синдром защитника
Шрифт:
– Нет. Это мое прошлое, – улыбнулся Рэйн.
Глава 16. Его Величество
Башня Ибэ, город Регенхофф, планета Руш.
Ночь рассыпала на небе яркие звезды. Черное полотно разрезали светящиеся полосы метеоритного дождя, махнула синим хвостом комета. Лежа на стылом каменном балконе Башни Ибэ, Рэйн позволил себе лишь мельком глянуть на небо. Его задача – смотреть в оптический прицел.
Четыре часа он провел в засаде, поджидая жертву. Башню выбрал не случайно, отсюда отличный
Треклятый банкет давно начался, а цель так и не появилась. Перспектива просидеть здесь до утра не радовала, еще меньше хотелось провалить задание. Послав к чертям Кавило, дрогийцев и башню Ибэ, Рэйн приподнялся на локтях и размял спину. Курить хотелось неимоверно, еще и ветер снова переменился, теперь ледяные северные порывы хлестали лицо. Рэйн натянул балаклаву и сделал поправки на ветер.
Внизу копошился город. По узким улочкам сновали руханцы, толпились инопланетные гости и туристы, дожидаясь празднества. Народ ликовал: война закончилась, эта ночь положит начало долгожданному миру.
Над головой громыхнул праздничный салют. Сверху посыпались разноцветные искры, освещая башню и парк. Рэйн не шелохнулся, продолжал наблюдать. Среди голых деревьев блестели одинокие желтые фонари, выхватывая корявые ветви и остовы статуй химер. Уцелевшие витражи домов ленно ловили отблески света. Угрюмо глазели темные бойницы невысоких башен. Зубчатые шпили часовен и соборов тянулись к небу. А рядом лежали руины. Город Регенхофф с некогда прекрасной готической архитектурой стал символом трагедии планеты Руш. Но сегодня народ вышел на улицы без страха и оглядки на прошлое.
Рэйн провел рукой по стволу Катрин. Гладкая холодная сталь успокаивала напряженные нервы. Каждое прикосновение очищало мысли, остужало сердце. Сколько себя помнил, она всегда была рядом. Никогда не оставляла в трудную минуту, никогда не предавала. К счастью, Квентин-Малина понятия не имел, что пылилось у него на складе. Старая, давно снятая с производства модификация винтовки KTR–7 стоила сотни тысяч на черном рынке. Раритет, часть истории.
Ветер стих до трех метров в секунду. Вносить изменения Рэйн не спешил, скоро опять задует. Он еще раз сверился с анемометром: не ошибся, новый порыв потянул с юго-запада. Глянув на лихорадочно пляшущую шкалу прицельной сетки, Рэйн сделал расчет. Если все же доведется нажать на спусковой крючок, то этот выстрел станет самым сложным в его карьере. До здания театра три с половиной километра, позицию занял высокую, а ветра на Руш дуют сильные и часто меняются. Если время выстрела совпадет с затишьем, это будет чистейшей удачей.
На госпожу Удачу Рэйн не рассчитывал – сумасбродная девица имела обыкновение делать ручкой в самый неподходящий момент – он надеялся лишь на себя и Катрин. Ни одна современная снайперская винтовка не справится с подобной задачей. Слишком много электроники и чувствительных датчиков, которые попросту обезумят от лихорадочных корректировок. Здесь нужны «живые» расчеты, чутье и пристрелянный ствол.
Но даже при опыте и знаниях, Рэйн не был уверен в собственных силах, поэтому перестраховался. Дрейк занял позицию ближе к театру, застыл в одной из часовен парка. Стрелять ему проще, но угол обзора не тот. Жертва
Время тянулось, рисуя вектор бесконечности. Шершавый камень холодил тело. Спина затекла, и Рэйн слегка повернулся, напрягая мышцы. Как фокусник извлекает из шляпы кролика, так память вытащила из пыльных закромов воспоминания. Первое убийство Рэйн никогда не забудет. Оно перекроило сознание, навсегда оставив в нем горькое послевкусие отнятой жизни. Это случилось на одной из улиц вечернего Лост-Сити. Тогда Рэйну было двенадцать, оружия в руках никогда не держал, да и вышло почти случайно. Завязалась потасовка между уличными группировками, и если бы не хватило духу нажать на спусковой крючок… Сырой осенний вечер навсегда похоронил бы его тело в ледяных водах канала Витро-Дзе.
С первым убийством он получил первый приговор. Осудили условно, сделав скидку на несовершеннолетие, и запихнули на общественные работы. Социальная служба приставила надзирателем инспектора Демидова. Эта встреча изменила судьбу Рэйна. Ластиком стерла беспризорника, втянутого в мир преступлений и наркотиков, нарисовав человека, готового отдать жизнь за ОСП. Именно Демидов вбил в горячую голову принципы чести и достоинства, научил жить. Походатайствовал о зачислении Рэйна в военную академию, скопил деньги, чтобы оплатить курс спецподготовки. Демидов дал ему будущее и старую винтовку, ласково названную «Катрин», которая досталась от деда. Подарил перед смертью, за день до торжественной присяги в академии.
В наушнике щелкнуло:
– Кэп, дрогийцы обрисовались. Центральный вход, – раздался хриплый голос Дрейка.
– Понял. Веди цель.
У вытянутых полукругом ступеней остановился кортеж из шести авто. Засуетились одетые в черное высокие фигуры. Обзор закрывала колоннада с уже знакомыми химерами, но даже не будь помехи – выстрела все равно не сделать. Слишком много народу и суеты.
Делегаты быстро проскочили внутрь, теперь для Рэйна цель в слепой зоне, но доступна Дрейку. Тип со шрамом должен дать интервью, и когда его физиономия мелькнет в окне конференц-зала – напарник выстрелит.
Разноцветными брызгами гремели салюты, ветер истошно завывал, а доклада о поражении цели по-прежнему не было. Что-то пошло не так.
Будто в подтверждение неутешительной догадки зашипел наушник:
– Цель ушла. Интервью не давал, сразу в коридор вильнул.
– Отбой. Сворачивайся.
– Принято.
Смотреть на мир сквозь оптический прицел и ждать – дело привычное. Сердце билось ровно, разум растворился в цифрах и траекториях, тело слилось с оружием. Рэйн приготовился. У него нет права на ошибку.
Ветер стих – повезло.
В банкетном зале появились дрогийцы. Вот он, высокий, беловолосый, со шрамом под глазом. Еще рано…
Рэйн передернул затвор, выжидая момент. Ничего не подозревающая жертва стоит у окна, попивает вино и треплется с каким-то типом. Вероятность того, что дрогийца окликнут, заставив дернуться, минимальна.
Рэйн прицелился и замер. Выдохнул. Палец плавно нажал на спуск.
Бокал выпал из рук дрогийца и разбился о мраморный пол. Вино растеклось красной лужей. Жертва повалилась на бок, во лбу зияла дыра.