ЗГВ: горькая дорога домой
Шрифт:
Однако к этой простой истине совместная комиссия после бурных дебатов пришла лишь в июле 1991 года, на своем третьем заседании, спустя девять месяцев после заключения Договора между СССР и ФРГ.
Девять месяцев на утрясание одной статьи Договора. Браво! Весьма плодотворная деятельность Министерства ВЭС.
А время работало против нас. Жесткие, поистине фронтовые, сроки вывода войск Западной группы не давали возможности командованию оглядываться на ленивое «позевывание» катушевской комиссии.
В марте 1991 года немецкую землю покинула 207-я мотострелковая дивизия, оставив свои военные городки в Стендале, в июле — 12-я танковая и 27-я мотострелковая
Правда, жизнь брала свое. И видимо, в кремлевских коридорах тоже поняли — без участия самой Западной группы в реализации ее имущества не обойтись. И пусть поздно, в мае 1991 года, но все-таки было создано Управление реализации собственности Министерства обороны СССР. Но и управление, по существу, работать не могло. Еще не была согласована девятая статья Договора.
Почему эта пресловутая статья стала камнем преткновения? В первую очередь потому, что вся недвижимость по Соглашению реализуется на рыночных условиях. А коли так, вставал вопрос: как распределять вырученные денежные средства?
Немецкая сторона предлагает открыть совместный счет. Правда, пользоваться им невозможно, пока не определится сумма претензий. И только после вычета этой суммы деньги могли идти в дело.
Естественно, СССР такая «блокировка» не устраивала. Перестройка набирала темп, страна нищала, валюта нужна до зарезу. Советская сторона заняла жесткую позицию.
И вроде бы уже намечались какие-то сдвиги. На 22 августа 1991 года планировалось четвертое заседание совместной советско-германской комиссии, на которой окончательно решалась судьба девятой статьи. Но грянул путч. «Катушевская» комиссия приказала долго жить.
Победившая демократия пела и ликовала, делила награды и должности. А миллиардное богатство Советского Союза в Германии повисло в воздухе. До него ли было в победном августе девяносто первого?
Отдел реализации недвижимости группы войск на свой страх и риск судорожно пытался спасти положение. Были выставлены на торги и даже удалось продать наш военный городок в Тюрингии, отдельные здания в других местах Германии.
Однако недоговоренности на межгосударственном уровне оставались булыжником на дороге: ни обойти, ни объехать.
О «германских» богатствах правопреемница Союза — Россия вспомнила лишь в начале 1992 года. Была создана новая комиссия при Президенте. Возглавил ее министр Е. Арапов.
22 апреля в Бонне состоялось-таки долгожданное четвертое заседание. Для Западной группы войск оно было громом средь ясного неба.
Дело в том, что несмотря на развал Союза и временную «забывчивость» России, рабочая группа комиссии, командование ЗГВ продолжало встречи и консультации с немецкой стороной. Сначала была достигнута договоренность об открытии двух отдельно взятых банковских счетов — российского и совместного, потом о зачислении на наш счет 20 процентов средств, полученных от реализации, а в октябре уже 50 процентов. То есть половину дохода мы получаем, что называется «чистоганом», а с другой половины оплачиваем претензии по экологии.
Казалось, надо ли желать лучшего. Однако и у нас в Министерстве обороны нашлись ретивые чиновники, которые никак не хотели считаться с реальностями. Какие 50 процентов, вопрошали они, только 80. На меньшее не соглашаться.
Ждали, что подключатся политики, дипломаты, ведь договоренности рабочей группы предварительные. Немецкие политики подключились, и руководитель
«При подсчете стоимости и ущерба для вас не выйдет какая-либо положительная сумма… Вам нужны деньги. Мы понимаем это. Но и возможности нашего бюджета весьма узки. Мы принципиально не согласны с тем, что при реализации объектов выйдет плюс для России».
Это, по существу, и было ответом на наше упрямство и бездеятельность. Что ж, немцы народ практичный, и они отстаивали интересы своей страны. И это, кстати говоря, их право.
Точно такое же право имели и мы. Тем более, речь шла о нашей, «родной», российской недвижимости.
Увы, право это и возможности мы не использовали.
В 1992 году российское руководство оценивало нашу недвижимость в Германии значительно скромнее, чем Михаил Горбачев в 1990-м. Сумма называлась совсем иная — 10, а не 30 миллиардов марок. Однако тоже не мало.
Поползли упорные слухи, что Москва готовит предложения по так называемому «паушальному» варианту. То есть немцы выплачивают нам 7–8 миллиардов марок за недвижимость, а остальные 2–3 миллиарда идут в счет погашения экологического ущерба, нанесенного советскими войсками.
Привлекательная перспектива для России. Только немцы умеют считать деньги не хуже нашего. И заранее, за непроданную недвижимость они не собирались выкладывать ни пфеннинга, а не то что миллиарды.
Кстати говоря, первый урок рыночной экономики преподал Главкому ЗГВ статс-секретарь Министерства финансов ФРГ господин Картенс. Во время посещения Бонна генерал-полковник Бурлаков в беседе с Карстенсом назвал эту магическую цифру — 10 миллиардов марок. На что статс-секретарь заметил, что в условиях рынка цена определяется не вложенными затратами и реальной стоимостью объекта, а спросом. Поэтому ваша недвижимость стоит ровно столько, сколько за нее дадут наши и зарубежные бизнесмены. И ни марки больше!
Что ж, урок хоть и горький, но весьма полезный. К сожалению, рядом с Президентом России не оказалось господина Карстенса. «Урок» не состоялся, и на первом же своем заседании (имеется в виду в новом, российском составе) в апреле 1992 года комиссия объявила, что вносит на рассмотрение глав правительств обеих сторон вопрос о «паушальном» решении имущественно-финансовых вопросов. И тут же сделала ссылку: «как это предлагалось российской стороной в ходе беседы между Президентом РФ Б. Н. Ельциным и Федеральным канцлером Г Колем, состоявшейся 21 ноября 1991 года в Бонне».
Оказывается, еще полгода назад Б. Ельцин предложил Колю «паушалку». А в группе войск об этом ни слухом, ни духом. Офицеры, занятые реализацией недвижимости в поте лица, готовили военные городки к торгам.
В земле Бранденбургбыл подготовлен и выставлен на торги 31 военный городок — Недлиц, Треббин, Пренцлау, Бернау…
В Тюрингии — 35 городков — Геба, Готта, Нордхаузен…
В земле Саксония-Анхальт — 20 городков, в Мекленбург-Предпомерании — 6.
Во многих из них мне приходилось бывать. Они разные — эти городки. И я далек от мысли, что их все купили бы тотчас, за миллионы, да еще и толпились бы в очереди. А ведь были у некоторых наших руководителей и такие бредовые надежды. Нет, нарасхват бы они не пошли. Почему? Это тема отдельного разговора в следующей главе. А здесь лишь хочу подчеркнуть: торги не простое дело, следовало бы потрудиться. И потрудились бы. Сумели ведь потом зарабатывать миллионы на продаже угольной пыли, отработанной резине, металлоломе. А городки, как не крути, не пыль. Но, не судьба…