Ж-И 4
Шрифт:
Я протер большими пальцами мокрый пушок под ними.
— Знаешь, если природа сильнее нас, то держать его насильно рядом бесполезно. Даже своей любовью мы можем сломать его, и тогда наш Дарик вырастет неполноценным человеком, предавшим свое предназначение.
Ляля отстранилась от меня.
— Но ты же не передумаешь искать его? — Спросила она.
— Нет, конечно, он мой сын. Мы обязательно найдем Дарика, и сами спросим, что ему интереснее.
— Больной, таблеточки. — В палату вошла крольчиха. — Ой, извините, вы и есть жена больного?
—
— Очень рада, что вы сами пришли, и мне теперь не надо ничего узнавать. Как ваше самочувствие?
— Спасибо, гораздо лучше. — Ответила Ляля.
— И мое теперь тоже. — Произнес я.
Крольчиха вручила мне пять таблеток.
— От чего они? — Поинтересовался я.
— Витамины, микроэлементы и одна для того, чтобы вы поспали еще. Вам нужен хороший отдых для быстрого восстановления. Проснетесь совсем свеженьким, а там и на выписку можно.
— То есть завтра? — Обрадовалась жена.
— Послезавтра. Сутки он поспит, ещё сутки понаблюдается, а потом, если все хорошо, можно и на выписку.
После принятия таблеток меня и в самом деле потянуло в сон. Мы с женой попрощались. Как и обещала медсестра, я проснулся через сутки совершенно свежим. Мне сделали перевязку. Рана почти не болела, даже при ходьбе. Теперь уже я наведался в женское отделение, всполошив своим появлением пациенток в палате жены.
Мы погуляли по больничному парку, посидели под деревьями. Вроде бы ничего не изменилось в нашей жизни. В ней как будто и не было Дарика, если не зацикливаться на нем. Но это чувство мгновенно исчезло, когда мы вернулись домой. Уютное жилище без сына показалось нам пустым, холодным и чужим.
Глава 4
Мы понуро сидели за столом у родителей. Мать капала в чай валерьянку, отец что покрепче. За те пять дней, что мы отсутствовали, они чуть не сошли с ума от неизвестности.
— Их миллиарды человек. Всех проверять жизни не хватит. — Произнес Антош. — Я проследил за конечными пунктами нескольких групп и выяснил, что у бродяг тоже есть своеобразные города или скорее безграничные ярмарки, на которых они пересекаются, чтобы поторговать и обменять нажитое во время путешествий. Таких больших городов-ярмарок я насчитал пятнадцать штук.
— И как нам это знание поможет? — Поинтересовался я у друга.
У меня вообще не было никаких зацепок. Все, что я умел, это выбирать мир по находящемуся в нем человеку, в данном случае своему сыну, но чертовы бродяги каким-то образом умели заблокировать его.
— Будучи внутри мира, в котором находится твой сын, мы сможем его почувствовать. В данном случае, я смогу его почувствовать. Дальше дело будет за малым. Мы найдем его точное местоположение, все тщательно спланируем и украдем. Потом я поставлю такой барьер бродягам, что они в одном мире с Дариком не смогут его найти, даже если будут смотреть на него в упор.
— Вот, ребята, что значит человек на своем
Мать недовольно посмотрела в его сторону, но промолчала.
— Давайте сейчас же и отправимся. — Нетерпеливо предложила Ляля.
— Одна проблема, в их городах мы будем слишком на виду. Там живут люди только их вида. Надо что-то придумать, чтобы иметь возможность хотя бы ненадолго выходить на улицы. Играя с тканью миров, мы быстро обнаружим себя, а там могут оказаться бродяги специально обученные давать отпор таким, как мы. Так что, спешить не надо, иначе вы опять окажетесь в больнице. — Змей отхлебнул холодный зеленый чай. — Мы впервые столкнулись с генетическими иномирцами так близко и оказались не готовы к этому.
— Да уж. — Я удобнее устроился на мягкой подушечке, положенной на стул, чтобы не бередить рану.
— Бедный ребенок. Как он столько выдержит среди чужих? Как они будут к нему относиться? — Произнесла мать угрюмо.
Ляля всхлипнула и прикрыла лицо руками.
— Ой, прости, Лялечка, я же не об этом хотела сказать. — Маман полезла к снохе. — Все хорошо будет с Дариком, только ему потерпеть придется. Я уверена, вы все правильно придумаете и сделаете. Ну, не реви. Прости меня дуру бестолковую.
— Да, мать, умеешь ты вовремя сказать нужные слова. — Поддел ее отец.
— А ты только заливать вовремя умеешь. — Она не дала себя в обиду.
— У тебя уже есть какие-нибудь наметки? — Поинтересовался я у змея, зная его страсть к планированию.
— Пока в начальной стадии. Бродяги держат рабов, а это могут быть кто угодно.
— Ты хочешь заковать нас в кандалы? — Догадался я.
— Почему вас? Меня и тебя, а Лялю перекрасить в рыжий и прикрыть накидкой с капюшоном, чтобы не особо приметно было.
— Я же совсем не похожа на них. — Изумилась супруга. — У них даже хвоста нет.
— Ну, тогда дела плохи. — Мрачно произнес Антош. — Безнадзорно ни один раб по улице ходить не должен. А вариант был неплох.
— А можно не перекрашиваться? Неужели у них совсем нет людей в сером окрасе? — Поинтересовалась Ляля, с надеждой глядя на друга.
— Не видел таких. — Ответил Антош. — Можно ограничиться перекрашиванием головы и рук, тех частей тела, которые будут на виду. — Предложил он, совершенно не понимая женских метаний.
— Ни за что! — Наотрез отказалась кошка.
Я представил ее с рыжими руками и головой. Если бы не серьезная ситуация, в которой мы находились, я бы не сдержался пошутить. Моя жена, относящаяся к своей шубке с неимоверной заботой, никогда бы не согласилась на подобные эксперименты. Ей даже выбритый участок на месте раны не давал покоя. Она с параноидальной регулярностью осматривала его, ожидая признаки отрастания шерсти.
— Может быть, они носят перчатки до локтей? — Придумал я компромиссное решение. — А на лицо надеть вуальку или хиджаб. Ты не обратил внимание, их женщины не одеваются так?