Ж-И 4

Панченко Сергей Анатольевич

— Последние остались, самые вкусные. — Он протянул судок внуку.

Дарик взял его и прильнул к деду. Тот приобнял внука и потрепал вихры.

— Сколько еще продлится это мероприятие? — Спросил он у Кайтины.

— Хотелось бы вас успокоить, но не люблю давать несбыточные обещания. Пока неясно. Мы не знаем, что предпринимают родители Дарика. Как встретимся, так, думаю, ясности в этом вопросе прибавится. — Наставница посмотрела на разомлевшего мальчика. — Наверное, нам пора.

Бабушка всхлипнула и полезла к внуку обниматься. Дед крепился, но с великим трудом, отчего казался слишком зажатым.

—

Ты это… будь осторожнее, и слушайся старших. — Напутствовал он внука.

— Ладно. — Пообещал Дарик.

— Госпожа… Кайтина, что-то происходит. — Испуганным голосом доложил извозчик.

Соседские дачи поплыли, как в горячем мареве, хотя на дворе было относительно прохладно. Заборы завиляли гибким штакетником. Небо над головой превратилось в зыбкий кисель. Даже дачный домик в пяти метрах потерял основательность, заиграв углами. Кайтина испугалась не на шутку.

— Прячьтесь в фургон! — Выкрикнула она.

Схватила Дарика за руку и потянула внутрь.

— А нам что делать? — Спросила бабушка.

— Если хотите жить, идите с нами. — Ответила Кайтина.

— Конечно, хотим. — Дед помог супруге подняться на ступеньку, бесцеремонно затолкал ее внутрь и быстро запрыгнул следом.

Зыбкий воздух уже добрался до его «копейки». Кайтина закрыла дверь и зажмурилась. Фургон подняло в воздух, затрясло, закрутило. Дачи за окнами пропали, их сменила непроглядная тьма. Она длилась недолго. В окна ударил свет и все замерло. Дарик выглянул в окно, за которым его встретил неприглядный пейзаж погибающего мира.

Глава 17

Страж не замедлил появиться. Он очень подходил безжизненной обстановке тотального разрушения. Напоминал страж неповоротливые танки первой мировой войны. Огромная железная коробка на гусеничном ходу, ощерившаяся стволами орудий. Передвигался страж медленно, но была в этом какая-то неотвратимость. Будто он транслировал потенциальным жертвам, что не торопится, потому что убежать от него невозможно.

Танк исторгал из выхлопной трубы непрерывное облако черного дыма, добавлявшее ему мрачной харизмы. Впервые в жизни мне пришлось прятаться в воронках из сырой скользкой грязи, наполненных на четверть грязной водой. Ляля и Тайна перепачкались с головы до ног и сливались с окружающим пейзажем. А змей вообще периодически исчезал в воде полностью. У него возникли проблемы с удержанием на крутых скользких стенах воронки. Мне приходилось кроме забот о себе и женщинах, помогать ему не утонуть.

Первый взрыв застал врасплох. Громыхнуло в двадцати шагах за нами. Женщины закричали от страха и попадали в воду. Комья сырой грязи прилетели к нам в воронку, а следом потянуло едким дымом. Я даже закашлялся. Очевидно, что танк нас видел, и мы здорово рисковали, оставаясь на одном месте. Рано или поздно снаряд прилетел бы точнехонько в цель, оптом похоронив всю команду в одной могиле.

— Антош, ты самый неприметный, переползай в другую воронку. — Посоветовал я ему.

— А вы как же? — Спросил он таким тоном, будто мы решили дать ему не умереть ценой собственной жизни.

— А мы потом, за тобой.

Второй снаряд лег с меньшим перелетом. Стенки нашей воронки дрогнули и выдавились со стороны взрыва. Меня слегка контузило, а женщинам

досталось сильнее. Я не стал отвлекаться на них, решив, что время на перезарядку лучше использовать с пользой. Помог Антошу выбраться из воронки. Он ловко пополз между воронками. Я посмотрел в сторону танка и увидел, что тот никак не отреагировал поворотом орудия на нашего товарища.

Следующий взрыв разворотил нашу воронку, присыпав Тайну мокрой землей с головой. Наружу торчала только ее бледная рука, за которую я, чувствуя себя как в каком-нибудь плохом сне, вытянул рабовладелицу наружу. Ляля в это время была мне совсем не помощницей. Сидела в воде с безумным взглядом. Тайна пришла в себя и сделала глубокий вздох.

— Выбираться надо! — Крикнул я ей в лицо, не слыша себя при этом совершенно. — Ползком! Туда! — Я указал направление.

Рабовладелица поняла меня и покарабкалась по развороченному взрывом склону. Я шлепнул жену ладонью по щеке. Она вздрогнула и пришла в себя.

— Уходим. — Настойчиво потянул ее за собой.

Она не сопротивлялась, но и не понимала, что надо пригибаться. Пришлось обращаться с ней бесцеремонно, надеясь, что это не отложится в её памяти. Тайна карабкалась впереди нас на четвереньках. Я держал дистанцию от нее, думая, что танк видит такую явную мишень и целится в нее. Сам же постоянно придавливал Лялю к земле, потому что она не могла ползти на животе и постоянно пыталась встать на четвереньки.

Взрыв раздался позади нас, прямо в той воронке, в которой мы были минуту назад. Кажется, стрелок в танке не отличался хорошим зрением. Тайна свалилась в воронку, в которой прятался змей. Мы оказались в ней следом. Мой слух к тому времени восстановился почти полностью.

— Мы до конца жизни не доберемся к порталу такими темпами. — Произнес я.

— Это соревнование на сообразительность, а не на скорость. — Ответил змей. — Неплохо мы заиметь оружие, способное подбить стального монстра.

— Боюсь, как только Ляля это сделает, к нам прилетит снаряд. Даже если мы выпустим робота с гранатометом, танк успеет пальнуть по нам.

— Жорж, придется рискнуть Лялей. — Мрачным тоном произнес Антош.

— Чего? — Мне показалось, что я ослышался.

— Либо мы все погибнем, либо только она. Я не хочу этого, но не вижу других решений.

— Нет! — Выкрикнул я ему прямо в лицо. — Я придумаю что-нибудь.

— Жорж, это не так опасно, как тебе кажется. — Ляля взяла меня за руку. — Ты же видел, машина не очень точная.

— И даже не думай. — Я нервно убрал ее руку. — Как я буду сыну в глаза смотреть? Нет. Давайте думать, пока танк не добрался до нас.

Тем временем рокот мощного двигателя стража уровня приближался. Воздух вибрировал под низкими частотами его басовитого выхлопа. Земля осыпалась с краев воронки. Никакие идеи не шли на ум. Реально только Ляля могла легко разрешить эту ситуацию, но совсем не хотелось платить за это такую дорогую цену. Чем ближе раздавался грохот стальных гусениц, тем понятнее становилось, что других вариантов нет. Ляля смотрела на меня и ждала, когда я созрею для единственно правильного решения. «Если любишь, опусти», пронеслось в голове. Выражение не совсем подходило к данной ситуации изначальным смыслом, но по сути его отражало.