Жаба из нержавеющей стали
Шрифт:
Резко вскидываю согнутое колено, попадаю секьюрити в пах! Зря начальники службы банковской безопасности нарядили подчиненных в униформу из архаичной ткани. Думаю, уже завтра всех секьюрити переоденут в бронепласт, а конкретно этого парня наверняка уволят уже сегодня.
Хватаю сломавшегося пополам парнишку левой рукой за шкирку, правым локтем бью его по затылку, оттаскиваю секьюрити за порог, сам же переступаю официальный порожек и бегу прочь от вскрытого мегасейфа, от вырубленного минут на десять часового.
Немного жаль паренька, честное слово. Хоть и называю его «пареньком», хоть и выглядит чувак легкомысленно молодо за счет нанокосметических процедур (подозреваю —
Бегу прочь от, образно говоря, «кузова» с, фигурально выражаясь, «груздем». Несусь по коридору, гораздо более широкому, чем ранее пройденные. Выбегаю в холл с лифтами, заскакиваю в лифт, тыкаю кнопку с цифрой «1». Из полуподвала, с минус первого на первый этаж поднимаюсь буквально за долю секунды. Задерживаю сбитое бегом дыхание, выхожу из лифта весь из себя такой вальяжный, грудь колесом, морда ящиком, сориентировался и деловито так, с понтом, хиляю к выходу из здания банка.
Первый этаж офигительно просторный, хоть в футбол играй. Иду как бы по паркету, над головой сплошь поддельный хрусталь, шагаю к стене, типа, из гранита. В гранитной стене прямо напротив лифтов вырезана этакая причудливая арка, а под арочным сводом виднеются мембранные ворота, а за воротами — свобода!
В закутке у мембранных ворот скучает секьюрти-вахтер. Я вытряхнулся из лифта, вахтер глянул в мою сторону, и тут лопнула вверенная его заботам мембрана, пропуская посетителя. Турист-посетитель, однозначно пенсионер, праздный и шумный, очевидно, с планеты, где сейчас в самом разгаре рабочий полдень, очень удачно отвлек на себя внимание вахтера. Радуюсь счастливому совпадению, шаркаю «платформами» по довольно-таки грязному, кстати, паркету, опускаю глаза вроде бы в задумчивости и не замечаю, из какого сокрытого голографической занавеской помещения появились банковские служащие — заспанный клерк, которому сегодня выпало пахать в ночь, и двое озабоченных разнополых секьюрити.
Клерк мне неинтересен, как и я ему, клерк, позевывая, уже базарит с живчиком-посетителем, а за секьюрити я наблюдаю краешком глаза. Силы воли не хватает, чтобы их игнорировать. Одетые в одинаковую униформу… вру! У бабы брюки без ширинки и френч с вытачками, что, впрочем, не суть важно, а важно для меня то, что они торопятся к лифтам. Одетые в униформу мужик и баба, ясен пень, спешат на минус первый этаж. Видать, сработала сигнализация, выдала абсурдную информацию о проникновении в святая святых постороннего, и сначала, наверное, охранники подумали, мол, аппаратура глючит, и попробовали связаться с часовым, но, увы… А почему, интересно, часовой, прежде чем открывать мне дверь, не связался с кем надо и не сообщил о… Ха! Ясно, почему! Сообщи он о стуке С ТОЙ СТОРОНЫ, его бы сочли сумасшедшим.
Две пары озабоченных глаз скользнули по моей наглой роже, и вот уже сладкая парочка в золотистой униформе у меня за спиной. Клерк с посетителем встали под аркой, спорят о чем-то, вахтер от нечего делать прислушивается к их спору. Все пока складывается
Итак, ВДРУГ мою ногу что-то схватило. Оглядываюсь через плечо — ногу держит осминожье щупальце похожего на черепаху киберуборщика стандартной модели «Шнырь». Сам удивляюсь, насколько быстро я догадался — всего за секунду — какого черта долбаный «Шнырь» опутал мою лодыжку: он оценил меня как ПРЕДМЕТ! Моя человеческая аура отсутствует в реестрах, и на мне нету инвентарных маячков, следовательно, для тупого «Шныря» я всего лишь посторонний, громоздкий, неодушевленный предмет, который необходимо убрать!
«Шнырь», зараза безмозглая, пятится, тянет, тащит меня за собой, я глупо прыгаю на свободной конечности, безуспешно пытаюсь освободить пойманную. Куда он меня тащит, поганец? Ну конечно, к себе в подсобку, где намеревается запихнуть непонятный предмет или в камеру хранения для найденных вещей, или вообще сразу в утилизатор.
— Отпусти, — шепотом прошу уборщика. — Отвяжись, пылесос психованный! — требую во весь голос.
Фигу! На мой голос черепаха с щупальцами не реагирует. Зато клерк и турист прекратили спорить, и вахтер, уронив челюсть на грудь, следит за тем, как человек ругается с машиной. Трое зрителей под аркой балде ют от бесплатного представления.
— «Шнырь»! Отмена захвата! — слышу тихий, но твердый женский голосок у себя за спиной. В смысле, слышим я и «Шнырь». Уборщик покорно ослабляет хватку, я высвобождаю ногу, оборачиваюсь.
Так я и думал — секьюрити разделились: мужик поехал на этаж «I», баба… пардон, мадемуазель, канает ко мне, виляя бедрами.
— Мерси за помощь, красавица, — улыбаюсь совершенно очаровательной при ближайшем рассмотрении молодице и попутно кончиком языка выуживаю из тайника во рту «ампулу забвения». И ощущаю, как действует регенератор, как зарастает дентином дупло в зубе.
— «Шнырь», в ремонт, — приказывает молодица. Уборщик послушно катится к открывшейся в стене каморке, а красавица стопорится в полушаге от меня, вся такая из себя сексуальная, и с профессиональным кокетством мурлычет: — Примите извинения от лица банка за вопиющий инцидент. Выражаю робкую надежду, что вы, сударь, повремените на нас жаловаться.
Улыбаюсь еще шире, мотаю отрицательно головой, при помощи кончика языка располагаю «ампулу забвения» во рту поудобнее и думаю о том, что напарник красавицы вот-вот, секунд через несколько, войдет в хранилище, где, ясен пень, займется оперативной реанимацией часового.
— Благодарю вас, сударь, от лица банка и от себя лично, — воркует она, и ее узкая рука извлекает из нагрудного кармашка с эмблемой обворованного мною финансового учреждения мобильную «кассу» с той же эмблемкой. А в роговицах ее прекрасных глаз отражается троица зрителей, все еще наблюдающих за нами. — Банк обязан компенсировать вам, сударь, досадные неудобства. Выражаю надежду, что сумма компенсации вас вполне удовлетворит.
Отказываться от компенсации, мотать отрицательно тыквой, заведомо бесполезно, ибо подавляющее большинство сберегательных учреждений внеземелья до идиотизма щепетильны. А мазну по шершавости «кассы» пальцем, и такое начнется, представить страшно! Даже будь я чин-чинарем зарегистрирован, все равно абзац, поскольку кисти моих рук обработаны запрещенным гелем «зеро», что, понятно, тут же и выяснится. Однако я все-таки тянусь рукой к «кассе» и… Ах, какой я неловкий! Теряю равновесие…