Жаба с кошельком
Шрифт:
– Что же Сергей жену не лечил?
– Сам хорош, – отмахнулась старушка, – тоже употребляет, но правда, не до такой степени, как Светка, он все-таки из приличной семьи. Работает нормально, чего-то изучает, объяснял мне, а я забыла!
Тут из коридора послышался грохот.
– О, – оживилась Зинаида Власьевна, – Сергей пришел, он всегда таз роняет! Эй, Сережа, иди сюда, покупательница заявилась!
В комнату заглянул худой дядечка с болезненно-бледным лицом.
– Вы по поводу жилья?
Я кивнула.
– Тогда пошли ко мне, –
Мы оказались в коридоре, а потом в просторном помещении с огромными окнами.
– У меня тут две комнаты, – словоохотливо принялся объяснять дядька, – все просторные, по двадцать метров, окна во двор, шума никакого. Соседка одна, да она на ладан дышит, помрет – вся квартирка вашей будет.
– Что же вы съезжаете? – медленно спросила я.
– Центр надоел, – быстро ответил Сергей, – он для богатых людей, тут цены чудовищные. Я в Марьино собрался или в Братеево.
– И вы с женой вдвоем жили в этих комнатах? – удивилась я.
– Так раньше здесь куча народа была, – охотно пояснил Сергей, – отец, мать, два моих брата, бабушка с дедом, тетка с дядькой. На головах друг у друга сидели, а потом умирать начали, один я и остался, словно перст, никого вокруг.
И он уныло уставился в грязное окно. Я внимательно разглядывала мужика. Грязные редкие волосы прилипли к яйцеобразному черепу, длинный нос свисает почти до подбородка, маленькие, близко посаженные глазки мечутся под неожиданно широкими бровями, узкие губы кривит ухмылка, плечи покрыты перхотью, костюм заношенный, грязный, и пахнет от Ромео немытым телом.
Перед глазами встал Андрюшка: красивый, статный, великолепно одетый, благоухающий дорогим одеколоном, веселый, с белозубой улыбкой, богатый.
И Вика решила бросить такого мужа, чтобы соединить свою судьбу с этим обмылком? Ну, простите, в это я не поверю никогда!
– А жена ваша где? – Я решила начать издалека.
– Умерла, царствие ей небесное, – широко перекрестился Сергей, – пила очень, вот до пятидесяти и не дожила.
– Значит, она не была удачливой бизнес-леди?
– Кто? – вскинул вверх брови Сергей.
– Ну ваша супруга, Светлана.
Прокофьев хмыкнул:
– Бизнес-леди! Алкоголичка горькая, побирушка. Похоронить не на что было и не в чем, спасибо Зинаида Власьевна чистое платье дала, а то бы пришлось в грязной куртке в гроб класть!
Что же ты, милый человек, не заработал несчастной на саван, чуть было не спросила я. Сергей, словно услышав мой невысказанный вопрос, слегка порозовел и стал оправдываться:
– Я-то в НИИ сижу, зарплаты еле-еле хватает на макароны, да еще Светка все пропивала.
– Надо же, – покачала я головой, – а мне вот рассказывали, будто она жутко богатая, вас содержала.
– Чего только люди не придумают, – вздохнул Прокофьев, – кто ж наврал такое?
– А Нина Супровкина.
Сергей быстро глянул на меня:
– Я такую не знаю.
– Ну как же, – заулыбалась я, – она хозяйка дачи, где вы много лет весело проводили
Прокофьев попятился.
– А, точно, забыл, что она Супровкина. А вы кто?
– Частный детектив.
– Кто? – обомлел дядька и забегал по мне противными крысиными глазками.
– Частный детектив, – повторила я, – такой человек, который, не жалея себя и не считаясь со временем, копается в навозе, дабы отрыть жемчужины истины.
Сергей сел и устало сказал:
– Простите, не понимаю.
Преодолевая брезгливость, я осторожно устроилась на краешке стула с засаленным сиденьем и резко спросила:
– Вы знаете, что Вика в тюрьме?
– Да.
– Вас вызывали на допрос?
– Да.
– И что вы рассказали?
– Правду.
– Какую?
Неожиданно Сергей прижал к груди кулаки и зачастил:
– А что делать было? Да, встречались, но потом разошлись, я с женой решил остаться.
– С алкоголичкой? С пьяницей?
– Любил я ее, поймите, любил!
– И ходил к Вике на свидания?
Над верхней губой Сергея выступила цепочка мелких капель.
– Я же мужчина, – сообщил он.
– И что?
– Мне нужна женщина, – заявил обмылок, – а Светлана, увы, совсем ни на что не была годна. Вот так и жили, Вика для тела, жена для души. Тянулось все это, тянулось, а потом и разорвалось, я остался со Светкой, а Вика назло мне замуж выскочила, за богатого. Ну а после жена померла, я Вике-то и позвонил. Она, конечно, с радостью снова встречаться стала. Только я в убийстве ее мужа не участвовал, это она сама придумала.
Мне стало противно, но до истины докопаться надо.
– И вы платили Нине Супровкиной по тысяче долларов в месяц за дачу? Откуда деньги-то взяли?
– Я? Что вы! Мне такую сумму и за год не заработать!
– Но на дачу вы ездили?
– Да, довольно часто, раз в неделю точно! Так себе домик, на один бочок скособоченный, да и от электрички далеко, только надо же было где-то устроиться. Вика сказала, что ее подруга бесплатно пускает.
Я принялась рыться в сумке, отыскивая сигареты. От этого мужика так воняет, что единственный способ избавиться от тошноты – воспользоваться «Голуазом».
– Значит, дачу Нина предоставила вам бесплатно?
– Ага, – кивнул Сергей, – кто бы мог подумать, что так получится, страсть господняя. Ну зачем Вика пошла на преступление! Теперь ведь посадят!
– С вашей легкой руки, – рявкнула я.
– И чего, – прищурился Прокофьев, – мне, по-вашему, следовало соврать? Сказать, что знать не знаю Вику?
Когда я выскочила из пропахшей потом берлоги на улицу, воздух Тверской, наполненный бензиновым смогом, показался мне упоительным. Нет, что-то здесь не так! Я все-таки достаточно хорошо знаю Вику, она не могла иметь никаких дел с этой потной жабой! Да от него на расстоянии ста метров противно сидеть, не то что… ну, сами понимаете, о чем я толкую!