Жалкие создания
Шрифт:
Прислонился мокрой спиной к изголовью кровати. Нет, это не сны. Это проклятье. Кошмары моего сознания. Я дрожал, ощущая по всему телу липкий пот. Не мог избавиться от ощущения, что этой ночью я несомненно побывал в самом аду. Демоны или призраки...
Я дернулся от звука мобильного, забренчавшего на столике возле кровати, и прождал пару секунд, прежде чем взял его в руки. Автоматически нажал ответить, даже не взглянув на то, кто звонил.
– Привет, Дилан.
– Ники? – удивлено выдавил я хриплым голосом; прочистил сухое горло. – Ты чего не спишь?
– Не знаю, – ответил друг. –
– О чем?
– Берегись, Дилан. Будь осторожен, – угрожающе прошептал он в трубку. – Смерть ходит повсюду.
– Ч-что?
– Происходит что-то странное... не могу объяснить. Никто этого не замечает, но я знаю. В последнее время ужасные вещи творятся рядом с нами.
У меня заколотилось сердце и я взволновано сел на кровати.
– О чем ты?
– Смерть Кормана, затем Аманды – это не случайность, – продолжал Ники. – И я склонен полагать, что это не конец. Разве ты не понимаешь? Кто-то убивает детей, Дилан. Скоро умрет кто-нибудь еще из нашего класса. Уверен, так оно и будет. Поэтому я прошу тебя быть очень осторожным.
– Смерть Кормана и Аманды еще не подтверждена..., – попробовал я возразить.
– Кого мы обманываем? Прошло уже столько времени. Я знаю, как ты относился к Аманде, тебе трудно, но признай это, признай, что их больше нет.
– Ты что-то знаешь? Думаешь, это Мусорщик? – спросил я, стараясь не вызвать подозрения в голосе.
На том конце трубки повисло долгое молчание. Тяжелый вздох нарушил его.
– Боюсь это не он, – так же шепотом ответил Ники. – Это ужасно то, что я скажу тебе, но ты должен выслушать меня и поверить. Я точно знаю, что говорю, уж поверь мне, Дилан. Боюсь, что убийца не Мусорщик... Это кто-то из нашего класса...
Примечание автора:
* Литания – молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.
18
На следующий день я решил пропустить школьные занятия и отправился в центральную библиотеку. Нужно было как можно скорее выяснить, с чем я имею дело. Так дальше продолжаться не может. Эти призраки, Тайлер, убийства, дьяволы – в конечном итоге они сведут меня с ума. Я надеялся получить в библиотеке хоть какую-то информацию о доме номер тринадцать, хоть что-нибудь, что помогло бы мне справиться с ним. Одолеть зло, обитавшее в застенках этого дома. Освободить себя, и тем самым, возможно, спасти еще ни один десяток невинных жизней. Неизвестно, что у Тайлера на уме и можно ли ему доверять. Я и понятия не имею, где он сейчас. Наблюдает за мной или спит? Он не раз лгал мне, я не психолог и не мастер человеческих эмоций, однако по некоторым его действиям и дурак сумел бы определить и вынести такой вердикт – Тайлер не всегда говорит правду. Он что-то скрывает от меня. Иногда он нарочно уходит от ответа, как будто боится, что я догадаюсь о чем-то. И все это, так или иначе, вертится вокруг этого чертового дома номер тринадцать!
В воздухе витала свежесть. Нежный ветерок скользил по кронам и, словно пробуждая деревьям от долгого сна, насвистывал им незатейливую песенку. Солнце грело мне спину, освещая лужайки и каменную мостовую, под которой бежала и поблескивала от ярких лучей голубая речушка. Цветы благоухали и слились с запахом влажной земли в единую гармонию удивительных и приятных ароматов – дыхание ранней весны. Я и раньше прогуливался по этой улице, но никогда не обращал внимания, как иногда прекрасен окружающий вокруг тебя мир. Хочется оставить все плохое, что накопилось за столько прожитых лет, позади и просто идти вдоль
Так я неторопливо добрался до центральной библиотеки, с наслаждением вдыхая букеты распустившихся цветов и с интересом наблюдая за прохожими, спешившими на работу; студентами в ярких куртках, опаздывающих на пары. Мимо меня процокола мамаша на шпильках, с горделивой осанкой, ведущая свое неугомонное дитя в сад.
В библиотеке мне выдали вырезки из старых черно-белых газет столетней давности, а также толстую книженцу по истории нашего маленького городка. И по ее виду я понял, что ей давно уже никто не пользовался.
Вопреки моим ожиданиям оказаться в читательском зале одним из первых, я встретил здесь множество людей; почти половина столов была занята. Вскоре они разбрелись и большая часть людской массы ушла, оставляя меня почти в гордом одиночестве. Осталась компания из двух молодых человек и девушки. Пожилой библиотекарь прохаживал вдоль полок, гремя стремянкой. Расставлял предметы и сверялся со списком, который держал в дряхлой руке.
Я скинул с себя куртку и расположился в углу подальше от навязчивых и любопытных глаз. Возложил книгу на стол и принялся за изучение того материала, который раздобыл.
Как и утверждал Кори, дом построили в одна тысяча восемьсот девяносто шестом году. О семье Миардаки здесь мало, что говорится, лишь о том, что они были достаточно влиятельными в городе личностями и по слухам некоторых занимались спиритизмом. И это общение с духами не закончилось для них добром. Их уличали во многих нечистых делах, в том числе колдовстве. Их дочь Люсинда пропала, когда играла с вымышленным другом в прятки в гостиной. Сам глава семейства, Албрикт Миардаки, в порыве чувств обвинял во всем зло, которое по неосторожности пробудил в этом доме. До той поры оно спало, но потом произошло нечто, что послужило его пробуждению. Албрикт слишком увлекся магией, воображая из себя знатока и повелителя тех существ, неподвластных ни единому живому организму на планете. Те неукротимые и безжалостные духи стихии, из-за которых уже не одно тысячелетие страдает человечество. Мятежные духи, уничтожающие людское счастье и отравляющие надежду на его приход. Тут приводится цитатой слова Албрикта – «Этому злодеянию нельзя найти разумное оправдание... призраки забрали ее у нас... я подозревал, что так оно и будет, но не сумел этому помешать. Горе мне и моему семейству... Горе мне, горе. Бедная моя несчастная девочка... Моя малышка, Люсинда. Да будет проклят тот особняк и духи, что его населяют! Да будут они все прокляты!». На этом запись обрывается. Дальнейшая судьба семьи Миардаки неизвестна.
Следующим владельцем поместья стал какой-то весьма богатый англичанин, любивший затворничество и тишину. Но правил относительно недолго. Так в «... 1916 году Нортон Эйнц приставил дуло ружья к подбородку снизу и спустил курок... все что осталось от его головы полиция потом соскабливала со стенки»
К этому прилагались выцветшие фотографии. Зрелище еще то – смотреть как кто-то копается в чужих мозгах. Б-р-р-р! Мурашки пробегают по коже и пропадает всякий аппетит. Еще одна фотография, где некий господин Уильямс Эршот по описанию захлебнулся в ванной на втором этаже, запутавшись в занавесках. По показанию – несчастный случай, но всем невдомек, как же он так умудрился это с собою провернуть. Или же с ним действительно так управились злые призраки?