Жан Кавалье
Шрифт:
Отвечая только молчанием, Кавалье, все еще с опущенной головой, со скрещенными на груди руками, мрачный, неподвижный, казался совершенно уничтоженным. Можно было подумать, что признавая себя виновником верной гибели протестантского войска, он решился, не прося ни пощады, ни прощения, с отчаянным спокойствием перенести все наказания.
Вскоре новые разведчики появились подтвердить страшные вести, сообщая самые точные подробности о численности и движении врага, под личным начальством самого Вилляра. Другие камизары объявили, что большие передвижения войск происходят в Руэрге и в Виварэ, с целью подавить восстание, которое могло бы вспыхнуть при первом успехе севенских
В глазах всех ответственность за все эти страшные события, которые так внезапно изменили ход дел, падала единственно на Кавалье. Бесстрастный и угрюмый вид юного вождя увеличивал раздражение против него.
– Но, наконец, отвечай, объяснись! – воскликнул дю Серр, сильно тряхнув его. – Можешь ты поправить зло, которое нам причинил? Или Господь, справедливо возмущенный твоим преступлением, отвернулся от тебя?
Кавалье ничего не ответил. Он посмотрел неопределенно на дю Серра и, казалось, был непричастен к тому, что происходило вокруг. Камизары, возмущенные этим трусливым унынием или презрительным равнодушием, испускали угрожающие крики. В их глазах Кавалье, пораженный рукой Господа, почти лишился рассудка. Это проявление Божественного гнева обрекало его на справедливую месть со стороны братьев.
– Святой дух покинул его. Требую его смерти, – проговорил Ефраим.
– Смерть ему! – сказал, после минутного колебания Ролан.
– А ведь это был наш лучший полководец! – воскликнул дю Серр, который понимал всю ценность военных дарований Жана.
– Чувствовали ли мы когда-либо отсутствие Божьей помощи? – воскликнул с негодованием Ефраим. – Солдаты Предвечного – бабы что ли? Их кровавые мечи – тростинки что ли? Если Господь отвернулся от этого изменника, он озарит кого-нибудь другого из наших братьев. Но прежде всего должна пролиться кровь козла отпущения Израиля!
– Да, да, смерть ему! Он отрекся от нас, он нас предал!– кричали камизары.
Изабелла, которая не могла понять причины упорного молчания Кавалье, бросилась к ногам дю Серра, умоляя пощады.
В это мгновение в лице молодого севенца произошла большая перемена: он гордо приподнял голову, глаза его засверкали, он принял повелительную осанку.
– Он наконец пробуждается! – воскликнул Ефраим. – Этот подлец, по крайней мере, почувствует ужас пыток, которые заслуживает его измена.
– Кто говорит тут про подлеца? Кто говорит про измену? – проговорил вождь громким, грозным голосом.
Подойдя к Ефраиму и дю Серру, он окинул их презрительным взглядом. Одно мгновение все трое были невольно поражены внушительным, почти вдохновенным видом Жана, но вскоре они устыдились своей слабости. Ефраим и Ролан закричали в один голос:
– Да, ты – подлец, изменник! Ты достоин казни, так как по твоей милости королевские войска загоняют нас в горы.
Кавалье вовсе не поддавался тупому отчаянию, как предполагали его товарищи. Напротив: с быстротой соображения, свойственной великим полководцам, он составлял отважный план похода, который должен был вывести камизаров из их ужасного положения. Оттого-то, когда, очнувшись от глубокой задумчивости, Жан услыхал Ефраима, кричавшего об измене, он скрестил руки, полный отваги и презрения. Не удостаивая ответа на обвинения, он проговорил спокойным голосом, словно председательствовал на военном совете в своем стане:
– Мне необходимы более точные сведения
Трое главарей, изумленные уверенностью Кавалье, посмотрели друг на друга, не будучи в состоянии проронить слово.
– Брат Кавалье! – сказал один камизар. – Я видел на высотах Тревьеса передовые посты королевских войск. По левую руку у них ручей Женеву, по правую Асжеский лес.
– Сколько их?
– Тысяч шесть.
– Хорошо, – проговорил Кавалье с величайшим хладнокровием. – А как расположены войска, занимающие Баржак?
– Брат, они простираются от Аркского моста вплоть до Баржака.
– Много там конницы?
– Три полка, брат, и четыре тысячи пехоты на высотах.
– Направляясь в Баржак, ты должен был пройти по нижней дороге Ванталю. Заметил ты какие-нибудь посты?
– Нет, брат! Твои последние передовые посты находятся в долине.
– Прекрасно, – сказал Кавалье и обратился к Ефраиму голосом, не допускавшим возражения:
– Брат! Вернись в свой стан, вооружай своих горцев. Половина их двинется ко входу двух ущелий – Мас-Насбиналя и Бейоля; пусть они скорей полягут там до последнего человека, чем пропустят неприятеля. Другая половина пусть будет готова к выступлению. Если этой ночью, в два часа, заметишь здесь, на вершине плоскогорья, мерцание огонька, живо поспешай берегом Геро в Рокдюрский лес, туда, где самое быстрое течение реки. Твои дровосеки возьмут с собой топоры, а горцы – веревки. В один час они должны срубить сосны и построить плот, на котором ты с твоими людьми переправишься через реку и спрячешься в засаду в соседних скалах. Там обождешь новых приказаний, которые точно так же в точности исполнишь.
Ефраим не верил своим ушам. Он посмотрел на прочих вождей, точно желая их взять в свидетели нахальства Кавалье, этого изменника, который позволял себе приказывать, и воскликнул с негодованием:
– С каких это пор презренный шакал осмеливается сказать льву: «слушай»?
Но Кавалье прервал его с непреодолимой силой в голосе, движении и во взгляде:
– Если же в два часа никакого огонька не увидишь на этой горе, то в четыре часа утра два огня замерцают на вершине горы Эсперона. Тогда вместо того чтобы двинуться по берегу Геро, ты поспешишь к Ганжу и завладеешь этим пригородом. Правда, его защищает королевский отряд из Контуа, но твои горцы отважны. В Ганже ты получишь новые приказания.
– Ты осмеливаешься повелевать? – воскликнул лесничий, с силой топнув ногой. – А разве не знаешь...
– Я знаю, – сказал Кавалье могучим голосом и с вдохновенным видом, подняв глаза к небу. – Я знаю, что в данную минуту дух Божий меня озаряет и наставляет: я слышу его, он со мной, как непобедимый воитель. И те, которые меня преследуют, будут побеждены и покрыты вечным позором... Да, я – молот, которым Господь воспользуется, чтобы сокрушить стрелы и мечи, царства и народы, коней и воинов, боевые колесницы и их возниц!.. Ну а ты, брат Ролан, немедленно отправляйся в твой стан на Лозерских горах. Ты соберешь свое войско и настигнешь меня у ущелья Дэз.
– Но, – заметил Ролан, – королевские войска, расставленные от Баржака до Тревьеса, охраняют нижнюю дорогу ущелья Дэз. Полагаю, что даже собрав все наши силы, едва ли было бы благоразумно пытаться проложить себе путь силой. А что я сделаю с моими камизарами? Впрочем, если моя и их кровь могут послужить делу Господа, и если брат Ефраим и брат дю Серр согласны с тобой, я повинуюсь.
– Только, брат, – возразил Кавалье, – тебе следует идти вовсе не по нижней дороге, чтобы настичь меня у Дэза.