Жан-Кристоф. Книги 1-5

Роллан Ромен

— Иногда, конечно, случается, — ответила она весело.

Однако ей все-таки было стыдно.

— Уж очень скучно прибирать, — продолжала она. — Я со дня на день откладываю уборку. Но завтра непременно уберу.

— Хотите, я вам помогу? — предложил Кристоф.

Сабина отказалась. Ей хотелось согласиться, но ее пугали сплетни, и она не посмела принять предложение. Да, кроме того, и унизительно было.

Они продолжали болтать.

— А пуговицы? — вдруг вспомнила Сабина. — Разве вы не пойдете к Лиззи?

—

Ни за что на свете, — ответил Кристоф. — Подожду, когда вы наведете здесь порядок.

— Ох, — вздохнула Сабина, уже успевшая забыть о своем решении, — не стоит вам так долго ждать.

Этот крик души развеселил обоих.

Кристоф решительно шагнул к ящику, пренебрежительно задвинутому Сабиной.

— Позвольте, я сам поищу, можно?

Сабина бросилась к нему с явным намерением помешать.

— Нет, нет, прошу вас, не надо, я знаю, у меня таких пуговиц все равно нет.

— А я держу пари, что есть.

И Кристоф сразу же торжественно извлек из ящика требуемую пуговицу. Но нужно было найти еще несколько штук. Он хотел продолжать свои поиски, но Сабина вырвала у него из рук ящик и, уязвленная в своем самолюбии, стала сама рыться среди груды пуговиц.

Вечерело. Сабина подошла к окну. Кристоф уселся рядом с ней, девочка забралась к нему на колени. Он притворялся, что слушает ее лепет, и рассеянно отвечал на ее вопросы. На самом же деле он смотрел на Сабину, и она знала, что он на нее смотрит. Она низко нагнулась над ящиком. Он видел только ее шею и часть щеки. И, глядя на нее, он вдруг заметил, что Сабина покраснела. И он тоже покраснел.

Девочка продолжала что-то лепетать. Никто ей не Отвечал. Сабина не шевелилась. Кристоф не видел, что она делает; он знал, что она ничего не делает, что не видит даже ящика, который держит в руках. Тишина стала гнетущей. Девочка, испуганная молчанием матери, соскользнула с колен Кристофа и спросила:

— Почему вы ничего не говорите?

Сабина резко обернулась и схватила дочку в объятия. Ящик упал на пол; девочка испустила радостный вопль и на четвереньках бросилась в погоню за пуговицами, закатившимися под стулья. Сабина снова стала у окна и прижалась лицом к стеклу. Казалось, она внимательно смотрит на что-то, происходящее на улице.

— Прощайте, — смущенно сказал Кристоф.

Сабина не повернула головы и тихо произнесла:

— Прощайте.

В воскресенье после обеда дом обычно пустел. Все семейство Эйлеров — Фогелей отправлялось к вечерне. Сабина не ходила в церковь. Кристоф в шутку упрекал ее за это, увидев как-то вечером, что она сидит в садике, хотя все колокола надрываются, призывая ее в храм божий. Сабина отвечала в том же шутливом тоне, что только к обедне ходить обязательно, а к вечерне вовсе нет; бесполезно и даже, если хотите, нескромно проявлять излишнее молитвенное рвение,

и она предпочитает думать, что бог вовсе на нее не сердится, а скорее доволен ее поведением.

— Вы творите бога по своему образу и подобию, — заметил Кристоф.

— По моему образу? На его месте я бы страшно скучала, — ответила Сабина убежденным тоном.

— Вы не особенно рьяно занимались бы людскими делами, будь вы на его месте.

— Я бы хотела только одного: чтобы он не занимался мною.

— Что ж, может, так оно было бы лучше, — ответил Кристоф.

— Замолчите! — воскликнула Сабина. — Мы просто кощунствуем.

— Какое же тут кощунство? Я только сказал, что бог похож на вас. И уверен, что такое сравнение ему бы польстило.

— Да замолчите же! — повторила Сабина не то сердито, не то смеясь. Она испугалась, что бог и в самом деле вознегодует, и поспешно переменила тему разговора.

— Кроме того, — добавила она, — в эти часы единственный раз за всю неделю можно спокойно посидеть в саду.

— Да, — согласился Кристоф. — Их нет дома.

Они переглянулись.

— Какая тишина! — добавила Сабина. — Как-то даже непривычно… Будто мы и не здесь…

— Ух! — вдруг гневно воскликнул Кристоф. — Иной раз так бы и передушил их всех…

Объяснять, кого и зачем, не было надобности.

— Неужели всех? — весело спросила Сабина.

— Ах да, — растерянно ответил Кристоф. — Розу бы не стал душить.

— Бедная девочка! — вздохнула Сабина.

Помолчали.

— Вот если бы всегда было так, как сейчас, — вздохнул Кристоф.

Сабина вскинула на него смеющиеся глаза и потупилась. Тут только Кристоф заметил, что она чем-то занята.

— Что вы делаете? — спросил он.

(Кристоф стоял за густой завесой плюща, отделявшего сад Эйлера от садика Сабины.)

— Вы же сами видите, — ответила Сабина, приподняв миску, стоявшую у нее на коленях, — лущу горошек.

И она тяжело вздохнула.

— Это не так уж трудно, — со смехом заметил Кристоф.

— Ох, все время заниматься приготовлением обеда до смерти скучно, — ответила она.

— Держу пари, — заметил Кристоф, — что, будь хоть малейшая возможность, вы бы никогда не обедали, лишь бы избавиться от надоедливой стряпни.

— Конечно, не обедала бы! — подтвердила Сабина.

— Подождите-ка! Я вам сейчас помогу.

Кристоф перепрыгнул через изгородь и подошел к Сабине.

Сабина сидела на стуле у порога дома. Он опустился на ступеньки у ее ног. В складках подобранного у талии платья он брал пригоршни зеленых стручков и бросал маленькие круглые горошинки в миску, стоявшую на коленях у Сабины. Кристоф упорно смотрел в землю. Он видел черные чулки Сабины, плотно обтягивавшие лодыжки и икры, одна туфля держалась только на кончиках пальцев. Он не смел поднять глаз.