Жангада (иллюстр.)
Шрифт:
И право же, Бенито проявил не просто стойкость, а героическую выдержку, когда перед ним промелькнул тапир [26] из породы, называемой в Бразилии «антас». Этот толстокожий зверь, младший брат слона, теперь почти не встречается на берегах Верхней Амазонки и ее притоков и потому так привлекает охотников, а еще больше гурманов, ибо мясо у него вкуснее говядины, в особенности толстый загривок — поистине лакомый кусочек!
Ружье просто жгло руки бедному юноше, но он оставался верен своему обещанию. И все же предупредил сестру, что если на расстоянии выстрела увидит тамандуа — забавного большого
[26]Тапир — массивное животное с копытами и небольшим хоботом, внешне неуклюжее, но подвижное.
Но, к счастью, большой муравьед не попался им на глаза, так же как ягуары и кугуары, как их называют в Южной Америке, «онка». Вот кого действительно нельзя подпускать на близкое расстояние.
— Ну что ж,— проговорил Бенито, останавливаясь,— прогулка, конечно, приятная штука, но гулять без всякой цели…
— Как это без цели? — удивилась его сестра.— Мы должны посмотреть, полюбоваться и в последний раз пройтись по здешним местам. Ведь такого леса мы больше нигде не увидим, надо попрощаться с ним!
— А я придумала! — подала вдруг голос Лина.
Бенито с сомнением покачал головой.
— Разве наша сумасбродка Лина может придумать что-нибудь разумное? — пробормотал он.
— Нехорошо смеяться над Линой,— возразила Минья,— когда она старается найти для нашей прогулки цель, без которой тебе так скучно.
— Могу поручиться, что моя выдумка вам понравится,— стояла на своем Лина.
— Что же ты придумала? — спросила Минья.
— Видите вон ту лиану? — Девушка указала на лиану из породы сипо, обвившую ствол громадной мимозы, у которой легкие, как перышки, листочки свертываются от малейшего шума.
— Ну и что? — спросил Бенито.
— Я предлагаю всем идти за этой лианой, пока не найдем ее конец.
— Отличная мысль! — подхватил Бенито.— Мы пойдем за лианой, какие бы нам ни встретились препятствия: заросли, скалы, ручьи, водопады. Мы пойдем вперед, несмотря ни на что…
— А ведь ты прав, Бенито,— засмеялась Минья.— Лина у нас и впрямь сумасбродка!
— Понятно,— ответил ей брат,— ты хочешь сказать, что сумасброд я.
— Ну что ж, давайте будем сумасбродами все, если вам так хочется,— согласилась Минья.— Идем вслед за лианой!
— А вы не боитесь…— начал было Маноэль.
— Какие могут быть возражения! — вскричал Бенито.— Ах, Маноэль, ты бы не спорил, а помчался бы сломя голову, если б у конца лианы тебя ждала Минья!
— Молчу, молчу,— сдался Маноэль.— Не говорю больше ни слова и повинуюсь!
И они отправились за лианой, шаловливые, как дети в дни каникул.
Эта ползучая плеть могла завести их очень далеко, если бы они упорно следовали за ней до конца, как за нитью Ариадны [27] , с той разницей, что нить наследницы Миноса помогала Тезею выбраться из Лабиринта, а лиана заводила наших героев все глубже. То была лиана, известная под названием «красная жапиканга», длина которой достигает порой нескольких лье.
[27]Ариадна — дочь мифического критского царя Миноса и Пасифаи, сестры Федры. Влюбившись в Тесея, дала ему клубок ниток для того, чтобы он, убив Минотавра, смог выбраться из Лабиринта.
Лиана перекидывалась с дерева на дерево, то
[28]Агассис (Агасси) Жан Луи Родольф (1807-1873) — швейцарский естествоиспытатель.
Сколько было остановок, сколько крику, когда веселой компании казалось, что они потеряли путеводную нить! Приходилось снова ее отыскивать и освобождать, распутывая клубок растений— паразитов.
— Вот, вот она! — кричала Лина.— Я ее вижу!
— Ошибаешься,— отвечала Минья,— это лиана другой породы.
— Нет, Лина права! — говорил Бенито.
— Нет, она ошибается! — возражал Маноэль.
И начинался спор с очень серьезными, очень обоснованными доводами, в котором ни одна из сторон не желала уступать. Тогда негр взбирался на одно дерево, Бенито на другое, чтобы точно определить, куда подевалась лиана.
Но нелегко было разобраться в густой путанице переплетающихся растений, между которыми петляла лиана, прячась среди бромелий карата с острыми шипами, орхидей величиной с ладонь, с розовыми лепестками и фиолетовым пестиком, тонких онсидий, запутанных, точно клубок шерсти, попавший в лапы котенку.
А потом, когда лиана вновь спускалась на землю, еще труднее было отыскать ее под покровом плаунов, геликоний с большими листьями, каллиандр с розовыми хохолками, рипсалий, которые обвивали лиану, как изоляционная лента обвивает электрический провод. Невероятно трудно углядеть ее среди кустов больших белых ипомей, под мясистыми стеблями ванили, в зарослях страстоцвета, дикого винограда и других ползучих растений!
Но зато какой радостный вопль раздавался, когда молодежь вновь находила лиану, и с каким энтузиазмом все продолжали прерванный поход!
Так пробирались они не меньше часа, но ничто пока не предвещало близость желанной цели. Порой они пытались встряхнуть толстый стебель, но он не поддавался, и только стаи птиц разлетались в разные стороны, а обезьяны прыгали с дерева на дерево, словно указывая им путь.
Если дорогу преграждала густая чаща, тогда резак прорубал узкий проход, и все устремлялись в него. Если же вставала высокая, заросшая зеленью скала, по которой лиана извивалась, точно змея, они карабкались по ней вверх.
Наконец перед ними открылась широкая прогалина. На ней одиноко стояло большое банановое дерево, овеваемое свежим воздухом, который ему так же необходим, как и солнечный свет. Этот тропический великан, по словам Гумбольдта, «служил человеку еще на заре культуры» и был главным кормильцем жителей жарких стран. Длинная плеть лианы свисала, точно гирлянда, с его высоких ветвей и, пересекая поляну, снова скрывалась в чаще.
— Может, хватит? — спросил Маноэль.
— Нет! — вскричал Бенито.— Мы не остановимся, пока не дойдем до конца!