Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2
Шрифт:
В отличие от Клод, Жанна вообще вела и ощущала себя очень уверенно. Её окрыляли и вдохновляли воспоминания о детстве, прошедшем на этих землях. И нетерпеливая уверенность, что впереди открытая, страшная, но великая дорога, заставляла не думать о том, что оставлено, и торопиться вперёд и вперёд – туда, откуда эта великая дорога и началась! В Шато д'Иль новые впечатления, беспечная юность, а более всего, знакомство с Клод, вытеснили грусть по тёплому дому мадам Ализон, где всё общение Жанны ограничивалось двумя-тремя людьми. Но теперь, вид знакомых
– Хоть бы Рене всё ещё служил в замке! – бормотала Жанна, нетерпеливо поднимаясь на стременах и высматривая башни замка, в который ей когда-то так хотелось попасть! – Помнишь, Клод, того молодого господина, который как-то приезжал к отцу Мигелю? Он наверняка дворянин и, наверняка, приближённый герцога, раз мог уезжать из замка на целый день, пользоваться лошадьми из его конюшни и картами из его книг. Если он всё ещё служит здесь, значит эта поездка настоящий Божий промысел! Господь просто хочет, чтобы мы обрели ещё одного друга – ведь Рене первым поверил в меня, хотя и пытался это скрыть…
– Он испугался за тебя, – тихо произнесла Клод.
– Зато теперь, когда мы вместе, он поймёт, что бояться нечего! А может быть, уже понял, после того, как увидел тебя… Рене очень умный, Клод. Последнее время я часто его вспоминаю. И, знаешь, что думаю? Что он не случайно учил меня стрелять и ездить верхом… Иногда мне кажется, что Рене.., что он тоже.., ну, как бы с нами… Понимаешь?
Клод отрицательно покачала головой.
– Я не знала его, как ты. А ту короткую встречу почти не помню. Но, если Рене учил тебя не случайно.., и, если он дворянин, приближённый к герцогу Лотарингскому… Знаешь, что я думаю, Жанна? Что нам не следовало сюда ехать…
Нанси
– Они приехали, Карл!
Рене вошёл в покои герцога, как всегда, без стука и доклада. Дворянин, сопровождавший его, низко поклонился и почтительно задержался у дверей, но молодой человек взмахом руки поманил его за собой.
– Не стесняйтесь, сударь, герцогу не терпится услышать ваш рассказ. И старайтесь не пропустить ни одной мелочи, поскольку каждая для нас теперь важна.
Командир сопровождающего отряда, всё ещё одетый в пышный камзол с гербами Лотарингского дома, прошёл в покои, явно стесняясь своих сапог, запачканных грязно-снежным месивом.
– Ну? – вяло проскрипел герцог, как будто с трудом, поднимая веки над покрасневшими глазами.
– Если ваша светлость позволит, я готов рассказать всё, что видел за время пути.
– Говорите, говорите, – по-стариковски закивал Карл. – Только не превращайте рассказ в балладу, а себя в трубадура. Вчера я битый час слушал унылое повествование о Мартине-палладине, поэтому сегодня меня порадует
Пришедший дворянин снова поклонился, затем подбоченился, как и подобает бравому воину, и начал:
– Прежде всего, мессир, хочу сразу вас заверить, что обе девицы вели себя, как подобает, скромно и почтительно. Мои люди держались от них подальше, следуя приказу его светлости герцога Рене, но и сами девицы ни в какие разговоры с нами не вступали. Та, которая приехала в мужской одежде, вроде потише и посмирнее, а другая – бойкая. Явно торопилась, но нас, даже о том, скоро ли приедем, не расспрашивала.
– Что значит, бойкая?
– Ну-у… она торопилась… Держалась уверенно, не как их дядя… Тот как будто боялся чего-то… Хотя, всякий другой крестьянин на его месте, тоже бы боялся. А эта девица… Даже не знаю, мессир, она будто всю жизнь ездит к высокородным вельможам – ничуть не волновалась, только торопилась…
– Твоих людей не удивило, что девушки поменялись одеждой? – спросил Карл.
– Нет, ваша светлость. Мы же понимаем, что это ради безопасности Девы… К тому же, мои люди – воины. Если им было приказано ничему не удивляться, они и не удивлялись.
– Я это к тому, чтобы потом не было никаких пересудов…
– Не будет, мессир. Даю слово чести.
Карл вскинул глаза на рыцаря, хотел было, что-то сказать, но подвергать сомнению слово чести не решился. Но, выражение его лица от внимания собеседника не ускользнуло.
– Если позволите, ваша светлость.., – забормотал он, – мои солдаты – уж не знаю, как такое получилось, учитывая, что держались-то мы в стороне, как и было приказано – но все они поверили… В том смысле, что Лотарингскую Деву ждали давно и очень надеялись, но понимали – не может такого быть, чтобы простая дева из крестьян смогла бы воевать наравне с мужчинами… А эта.., ей Богу, мессир, эта сможет!
– Которая «эта»?
– Ясное дело, та, которая там, в деревне, представлялась мальчиком! Мы же понимаем, что Господняя посланница не могла жить, как все. Ей надо было готовиться, ездить верхом, как мужчина… А ездит она, ваша светлость, отменно! Как будто в седле родилась! Простые крестьянки такого не могут. Вон, другая, подружка её, так та сидит, как мешок, забирается на лошадь, словно лезет через забор, да и боится её, сразу видно. А эта… Даже не знаю, как объяснить, ваша светлость, но глядишь на неё, и хочется верить…
Карл несколько мгновений смотрел в лицо рыцаря, потом перевёл взгляд на Рене.
– Ты желаешь о чем-нибудь спросить?
– Нет.
– У меня тоже больше нет вопросов.
Вялая рука снова качнулась, отпуская командира отряда, который, испуганно глянув на раскисшую лужу под ногами, поспешил побыстрее откланяться и уйти.
– Они верят, – усмехнулся Карл. – Ты слышал? Они верят…
– Они хотят верить, – поправил Рене, – поэтому и верят.
– Хотят… Выходит, дай им любого, и, при такой охоте, они и в этого любого тоже поверят?