Жанна д'Арк
Шрифт:
Солдаты, крестьяне и горожане толпами хлынули в укрепления, брошенные англичанами.
И все же оказалось, что уход годонов был постыдным бегством. Они оставили весь свой нехитрый скарб, пушки, ядра, осадные приспособления. Они трусливо покинули раненых и больных товарищей, не захватив с собой и пленных французов.
Пленных освободили, пушки и ядра доставили в город, а укрепления разрушили.
По улицам Орлеана шли торжественные процессии, в храмах служили благодарственные молебны.
Отныне Орлеан
В войне наступал решительный перелом.
В этот же день французские капитаны собрались в доме канцлера Кузино на свой последний совет. Здесь были все: Дюнуа и Гокур, Буссак и Кулан, Гранвиль и де Лоре, Ла Гир, Сентрайль и множество других.
Забыли, как обычно, пригласить лишь Жанну.
Капитаны были в приподнятом настроении. Как-никак они оказались победителями! Они сняли осаду с Орлеана! Они изгнали англичан!
Де Гокур предложил составить адрес-реляцию французскому королю, дабы известить его о победе. Это предложение было встречено с восторгом. Текст адреса поручили редактировать Дюнуа. В его составлении приняли живейшее участие все капитаны.
Адрес сообщал Карлу VII о трудах и днях доблестных командиров, об их бессонных ночах и ратных заботах.
Адрес излагал существо и основные этапы победы, показывал роль в ней отдельных капитанов, особенно оттенив значение деятельности Дюнуа и Гокура.
Адрес пояснял, что победа была столь блестящей и полной лишь потому, что операции проводились по детально разработанному плану, составленному советом согласно предложению высокочтимого монсеньора Батара.
В адресе не забыли отметить, что основным условием, обеспечившим победу, была воля Божия, неизменно благосклонная к судьбам французов.
Адрес заканчивался изъявлением верноподданнических чувств господ капитанов к возлюбленному монарху. Капитаны обещали и впредь не щадить сил для блага престола и преуспевания благородного сословия.
Адрес был, несомненно, превосходным.
Эту мысль высказали все.
Но тут вдруг раздался робкий голос, принадлежавший отнюдь не робкому человеку. Капитан Ла Гир спросил: – Быть может, следовало бы упомянуть и о Деве?
У всех присутствующих вытянулись физиономии. Лицо почтенного де Гокура, напротив, сморщилось, как печеное яблоко.
Но монсеньор Батар, бывший воплощением рыцарственности и благородства, заметил, что, конечно, можно упомянуть и о Деве.
И о Деве упомянули.
Была предложена формулировка:
«В сражениях принимала участие и Дева…»
Монсеньор Батар в целях торжества справедливости предложил уточнить эту формулировку:
«В некоторыхсражениях принимала участие и Дева…»
Это предложение было одобрено и утверждено.
Заседание совета объявили закрытым.
Перед уходом господин де Лоре подошел
– Монсеньор, вы не можете сказать, сколько всего дней продолжалась осада Орлеана?
– Как же, мессир, могу: всего двести дней, то есть год без пяти месяцев и трех суток.
– А на какой день после прибытия Девы осада была снята? Дюнуа удивленно посмотрел на капитана:
– На девятый.
Де Лоре язвительно поблагодарил. Больше вопросов у него не имелось.
Но история и память внесли корректив в реляцию благородных капитанов.
День 8 мая сделался первым национальным праздником французского народа.
В городе Орлеане славный юбилей стали отмечать ежегодно. И героем этого юбилея, главным действующим лицом народного праздника оказался не Дюнуа, не де Гокур и не Карл VII. Им стала простая крестьянка Жанна, своей жалостью, отвагой, находчивостью и кровью спасшая родину в дни тяжелых испытаний.
И она вошла в века как Орлеанская дева.
Глава 8
КАМПАНИЯ НА ЛУАРЕ
Орлеанская победа всколыхнула всю страну. Не было города, деревни, глухого местечка, куда не проникла бы радостная весть. Население областей, занятых англичанами и бургундцами, ликовало не менее остальных французов. Шепотом передавали подробности, делились надеждами и чаяниями, тайно готовились к борьбе.
Французский народ поднимал голову.
События под Орлеаном разрушили молву о непобедимости врага.
Их, этих кровожадных годонов, перед которыми не могли устоять отборные рыцарские части, разбила и прогнала прочь простая крестьянка Жанна!
Их били, топили и жгли, рубили мечами, кололи пиками и сотнями брали в плен незнакомые с военным делом мужики, бедные ремесленники и подмастерья!
Значит, нечего падать духом. Надо усилить сопротивление. Надо идти вперед.
И вновь ожила партизанская борьба. Ее размах ошеломил союзников. Мало того что «лесные братья» контролировали дороги, громили зазевавшиеся отряды, захватывали обозы с продовольствием; кое-где, особенно в Нормандии, они успешно овладевали замками, городами и даже целыми районами.
Движение разрасталось вглубь и вширь.
Чтобы закрепить победу и подготовить поход на север – на Реймс и Париж, следовало прежде всего обезопасить среднее течение Луары, ликвидировать укрепления и гарнизоны англичан, разбросанные вдоль обоих берегов реки еще со времени покойного Солсбери. Нужно было очистить города Менг, Божанси, Жаржо, расположенные к западу и востоку от Орлеана. Представлялось также желательным предупредить приход давно ожидаемого войска Джона Фастольфа и не допустить объединения всех вражеских отрядов, вожди которых, несомненно, помышляли о реванше.