Жанно и Колен
Шрифт:
– Да, сударь.
– Тем лучше, теперь она может быть уверена в спасении своей души.
– А пока что, нет ли, отец мой, какой-либо возможности обрести помощь в нашем земном существовании?
– Прощайте, сын мой; одна придворная дама дожидается меня.
Маркиз был близок к обмороку.
Он стоял, погруженный в беспросветное отчаяние, и вдруг увидел старомодную двуколку, своего рода крытую тележку с кожаными занавесками, вслед за которой тащились четыре огромные подводы с кладью. В двуколке восседал по-деревенски одетый молодой человек; лицо его, круглое и свежее, дышало добротой и благодушием. Рядом с ним помещалась его молоденькая смугленькая жена, не лишенная грубоватой прелести. Коляска не мчалась на всех парах, как экипаж щеголя, а поэтому путешественник вполне мог разглядеть неподвижно стоящего, погруженного в скорбь маркиза.
– Батюшки! – воскликнул он. – Да ведь это, кажется, Жанно!
При этом имени маркиз поднимает взор, двуколка останавливается.
– Да, это не кто иной, как Жанно! Это Жанно!
Маленький, толстый человек выпрыгивает из экипажа и бросается обнимать своего бывшего товарища. Жанно узнал Колена; краска стыда и слезы заливают его лицо.
– Ты покинул меня, – говорит Колен, – но, хоть ты и знатный барин, я всегда буду любить тебя!
Смущенный и растроганный Жанно, рыдая, поведал ему кое-что из своей истории.
– Поедем на постоялый двор, где я остановлюсь, и там доскажешь мне остальное, – сказал ему Колен, – поцелуй мою женушку, потом вместе пообедаем.
Все трое
– Что это за скарб? Он принадлежит вам?
– Да, все это мое и женино. Мы из родных мест; я ведаю большим заводом оцинкованного железа и медных изделий. Я женился на дочери богатого коммерсанта, который торгует кухонной утварью, нужной и знатным и простым людям; мы с божьей помощью много работаем; мы остались все такими же; мы всем довольны, и мы пособим нашему другу Жанно. Не будь больше маркизом; все земные почести не стоят одного верного друга. Ты вернешься со мною в родные края, я выучу тебя ремеслу, оно не такое уж мудреное; я возьму тебя в долю, и мы весело заживем в том уголке земли, где родились.
Ошеломленного Жанно раздирали скорбь и радость, умиление и стыд; он думал: «Все мои светские друзья изменили мне, а Колен, которого я презирал, один спешит мне на помощь. Какой урок!» Душевная доброта Колена согрела в сердце Жанно зерно добра, еще не совсем загубленное светом. Он почувствовал, что не может бросить отца и мать.
– – Мы позаботимся о твоей матери, – сказал Колен, – а что до твоего папеньки, сидящего в тюрьме, так я малость понаторел в делах; поняв, что с него многого уже не возьмешь, кредиторы удовлетворятся малым; я беру это на себя.
Колен действовал так ловко, что вызволил беднягу из тюрьмы. Жанно вместе с родителями вернулся в свои края, и они занялись прежним делом. Жанно женился на сестре Колена, нравом очень похожей на брата, и супруги зажили счастливо. И Жанно-отец, и Жанетта-мать, и Жанно-сынок теперь убедились, что не в тщеславии счастье.