Жар сумрачной стали
Шрифт:
– Не мне судить. Я никогда не видел молочных рек с кисельными берегами.
– Ты циник, Гаррет, циник и пессимист, верящий исключительно самому себе.
Попка-Дурак
– Птичка, учти, дома по тебе сковородка плачет.
– Честно говоря, – продолжал Релвей, – я и сам не знаю, доволен или нет. В чем-то «Клич» был нам полезен.
Естественно, ему не могли не понравиться призывы к порядку и соблюдению законности.
– Тебе есть над чем поработать. Слави Дуралейник. Помнишь про него? Он не тот, что раньше, но по-прежнему на свободе. Если ты его в ближайшее время не поймаешь, он снова что-нибудь этакое придумает. Характер у него такой.
– Я им займусь, Гаррет. Все равно, сегодня великий день. Мы победили.
Он всерьез или придуривается? С Релвеем ни в чем нельзя быть уверенным. Такой
– Мне понравились твои слова, Гаррет. Жар сумрачной стали. – Он разумел наш разговор в ту ночь на пивоварне Лампа.
– Война не закончена.
– У войны нет конца. Знаешь что? Сообщи, когда соберешься наконец изжарить этого петуха. Я подливку принесу.
– Ха! Слыхал, птах? Смерть твоя близка.
– Спасите! Я больше не буду!..
Релвей хмыкнул.
– Не забудь крысючиху домой забрать.
– Чего?
– Ребята говорят, она вон в тех деревьях прячется. Все тебя высматривает. Беспокоится, верно. Хотел бы я поглядеть, как она тебя спасает ото всяких громовых ящеров и крысоненавистников.
Попка-Дурак зашелся в хохоте. А я – я растерялся. В кои-то веки у меня не нашлось что ответить.
Поганая штука жизнь. Но она продолжается.