Жара (Отель «Ambassador»)
Шрифт:
Женщина вошла, закрыла за собой дверь, сделала пару шагов и остановилась напротив Вадима. Окинув его быстрым взглядом при входе, она опустила глаза и застыла, не говоря ни слова.
– Вы Нино Арселиани? – мягко по-русски спросил Веклемишев.
– Да, я Нино Арселиани, – негромким бесцветным голосом с сильным грузинским акцентом ответила женщина. – Но я вас не знаю.
– А я Веклемишев Вадим Александрович, – представился Вадим и замолчал, не зная, с чего начать.
Женщина тоже молчала.
– Муса Дагаев сказал мне… Точнее – передал… – Вадим на секунду замолчал,
На лице женщины не дрогнул ни единый мускул. Она по-прежнему безразлично смотрела в пол.
– Что именно хотел мне передать этими словами Муса Дагаев? – Вадим с надеждой впился глазами в стоящую перед ним Нино Арселиани.
– Я не знаю никакого Мусы Дагаева, – тихо и спокойно ответила женщина. – Мне безразлично, кому и что он мог говорить. Я не понимаю, о чем идет речь.
– Как не понимаете? – опешил Веклемишев. – Вы говорите, что не знаете Дагаева? Но вы же вместе с ним были в Панкиси.
– Я не знаю Дагаева, не знаю, кто вы, и не понимаю, кому он мог рассказать обо мне, – твердо произнесла женщина и опять замолчала. – Извините, я не очень хорошо себя чувствую и пойду к себе.
– Подождите! – едва не крикнул Вадим женщине, которая уже повернулась к выходу. – Еще секунду…
Нино Арселиани послушно остановилась. Дверь приоткрылась, и в щель встревоженно заглянул великаннегр. Веклемишев с досадой махнул на него рукой. Тот понял, что никакой опасности женщине не грозит, и опять прикрыл дверь.
Мозг Веклемишева лихорадочно заработал. Он понимал, что что-то здесь не так. Женщина отказывается ему верить. То, что она знакома с Дагаевым, сомнений не было. По данным осведомителя из Панкисского ущелья, они были не просто знакомы, а близки. И в ее словах есть нечто, что нельзя списать на акцент или плохое знание русского языка.
Отказываясь от знакомства с Мусой, Нино дважды… нет, трижды повторила, что не знает, кто такой Веклемишев и кому Дагаев мог что-то сказать. И она сделала четкое ударение на местоимениях «кто» и «кому». Что ему надо сделать, что сказать, чтобы женщина ему поверила. Разгадка пришла неожиданно, с уровня подсознания.
– Я Викинг, Двадцать третий, – глядя в упор на склонившую голову женщину, отчеканил Вадим. – Двадцать второй перед смертью мне передал: «У Нино записано… телефон… Арселиани…»
Женщина подняла на него глаза, и Веклемишев понял, что попал в точку. Только Дагаев и он сам знали эти позывные. И именно они стали кодовыми для Нино Арселиани. Лишь тот, кто назовет себя Викингом «двадцать третьим», будет человеком, которому ей можно будет открыться.
– Муса знал, что только вы поверите ему, – все так же негромко сказала женщина. – Расскажите, как он погиб.
– За ним гнались. Он прошел через перевалы, несмотря на то, что они были засыпаны снегом и сам Муса был тяжело ранен. Больше суток Дагаев в холодной пещере дожидался меня. Он сумел сказать немного, но, главное, предупредил нас о грозящей опасности. Потом он умер и взрывом гранаты похоронил себя в этой пещере.
– Где
– Да, в горах на территории Чеченской республики, – подтвердил Веклемишев.
– Муса предвидел, что погибнет, и хотел, чтобы его прах покоился в родной земле. Так и случилось…
Женщина замолчала, скорбно глядя прямо перед собой. Молчал и Вадим.
– Он не знал, дойдет или нет, и сможет ли найти вас, Викинг, – наконец заговорила женщина. – Муса верил вам. Он просил меня передать вам видеозаписи.
– Он что-то говорил о телефоне…
– Записи сделаны мобильным телефоном. На одной – тот, кого вы ищете, на второй – сам Муса. Его раскрыл человек, приехавший из Иордании к чеченцу по прозвищу Халиф, который прятался в Панкисском ущелье. Иорданец опознал в Мусе того, кто уничтожил ас-Садиха, изверга, убившего его детей и жену. Муса успел провести съемки, добежать до дома, где мы жили, сказать несколько слов в телефон и отдать его мне. Он приказал, чтобы я немедленно покинула Панкиси, отправилась в Армению, где у него были друзья, и там ожидала его. Оказалось, что он предусмотрел подобное развитие событий. Я успела скрыться, пока меня не хватились, добралась до Армении и несколько дней прожила у его друзей. Но потом они сказали, что Муса не придет и меня ищут… Мне помогли уехать в Чехию. Оттуда, заметая следы, я перебралась в Германию, и вот я здесь.
– Телефон с вами? Я могу просмотреть записи?
– Я отдам их вам. Видеозаписи скопированы на диск. Майкл!
Дверь немедленно распахнулась, и в проеме возник хмурый негр. За его плечами маячила рыжая голова.
– Ноу проблем, Алим! – успокоила черного великана Нино и обратилась к альбиносу: – Майкл! О’кей! – и кивнула ему.
Похоже, с английским у Нино Арселиани были проблемы и она общалась со своими спутниками с помощью простейших слов и фраз.
– Я понял, Нино, – по-английски с явным ирландским акцентом сказал рыжий Майкл и удалился.
– Это ваша охрана? – покосился на негра-великана Вадим.
– Я боялась, что за мной пришли люди, которые убили Мусу, – устало сказала женщина. – Я должна была выполнить его последнюю просьбу. Теперь я ничего не страшусь и ничего не жду от этой жизни.
– Но почему, вы еще молоды, – попытался ей возразить Веклемишев.
– Мусы нет… Его дитя я потеряла, – с трудом произнесла Нино, и ее лицо подернулось мертвенной серостью. – Мы ждали ребенка, но я не смогла его выносить. Уже здесь, в Германии, случилось… Меня спасли люди и бог, только зачем? Наверное, для того, чтобы я сохранила и передала вам эти записи и выполнила волю Мусы.
– Возможно, этим вы спасли других детей. Ради них Муса отдал свою жизнь…
– И наши тоже, – скорбно улыбнулась женщина. – А вот и Майкл.
Запыхавшийся ирландец протянул Нино плоскую пластиковую коробку с диском. Она взяла ее и протянула Вадиму.
– Возьмите. Спасайте ваших детей. Прощайте, Викинг!
Веклемишев принял диск, но не выпустил ее руку, а склонился и поцеловал холодное запястье.
– Спасибо! И простите, если сможете.
– Бог простит! – тихо сказала женщина, повернулась и вышла из комнаты.