Жаркая страсть
Шрифт:
Он и сам не хотел анализировать глубину этой радости, которая наполнила его, когда она поднималась и опускалась, даря обоим головокружительное наслаждение. Прогоняя боль, вытесняя ее почти безумным экстазом.
Когда Клэрис полулежала, прислонившись к нему, обессиленная, словно тряпичная кукла, и оба ожидали, пока стук сердец успокоится, а дыхание выровняется, он прижал губы к ее виску.
— Спасибо.
Она нежно взъерошила ему волосы, пропуская пряди между пальцами:
— Думаю, моя очередь сказать, что ты подарил мне безмерное
— Представь себе, да.
От кинжально-острой боли осталась лишь легкая тень. Наверное, боль вернется позже, но уже не с такой силой. Теперь он по крайней мере обрел способность думать.
И все же Джек до конца не поверил, что Клэрис способна на такие проделки. Вероятно, как истинная воинственная королева, она готова пожертвовать правилами приличия, чтобы излечить раны своего принца-консорта.
При этой мысли Джек улыбнулся. Но тут Клэрис пошевелилась, и он затаил дыхание. Его тело отреагировало вполне предсказуемо на жаркое сдавливание его плоти ее влажным гротом. Никогда не следует искушать судьбу.
Джек слегка встряхнул ее и поставил на ноги. Клэрис очнулась, одернула юбки и поправила лиф, пока он приводил в порядок одежду.
— Итак, что мы должны предпринять? Думаю, нам необходимо посетить епископа Лондонского.
Пораженный ее внезапной переменой и усилиями, которых ей стоило достичь этой перемены, он согласился. Следующие четверть часа они увлеченно строили планы: с кем следует поговорить, в каком порядке что делать. Стук в дверь возвестил о прибытии Гасторпа с подносом.
— Я взял на себя смелость, милорд, принести ваш обычный завтрак.
Только сейчас Джек вспомнил, что с утра ничего не ел.
— Спасибо, Гасторп.
Дворецкий также принес чайник итарелку с воздушными пирожными для Клэрис.
— Хочу заметить, милорд, что вам необходимо поддерживать силы, — заметил он и, поклонившись ему и Клэрис, удалился.
Клэрис смешливо подняла брови. Джек пожал плечами и потянулся к кофейнику.
— Думай что хочешь.
За едой они решали, как лучше подойти к епископу Лондонскому. Без него они не могли поговорить-с защитником Джеймса. Понять, чем можно ему помочь. Мало того, согласие епископа было необходимо для того, чтобы узнать детали обвинений.
— Иначе нам не продвинуться дальше, — заметила Клэрис, поднося к губам чашку.
Джек решил, что вместе с Клэрис они представляют грозную силу, способную отвести от Джеймса любую угрозу. И если Далзил прав и интуиция его не подводит, они сумеют разоблачить изменника. А значит, предприятие будет опасным.
Он уже был настороже. Невзирая ни на что, он будет держать ухо востро и постарается следить за ней.
Клэрис допила чай и встала.
— Так мы идем?
Прошло почти два часа после ухода Далзила. Джек знал, как быстро действует бывший командир. Епископ наверняка успел получить его послание.
Он тоже вскочил и предложил ей руку.
— Ты, как всегда,
Ламбетский дворец, лондонская резиденция архиепископов Кентерберийских, окруженный обширными садами, находился чуть выше Ламбетского моста. Сейчас там жил епископ Лондонский вместе со своей администрацией и слугами.
Джек и Клэрис доехали до ворот дворца в наемном экипаже и пешком прошли по гравийной дорожке. Стоявший у входа лакей узнал их имена и проводил в маленькую приемную. Им не пришлось долго ждать. Декан Сэмюеле, которого Джеймс назвал правой рукой епископа, появился менее чем через пять минут…
Седовласый, с круглым озабоченным лицом, он улыбнулся, представился и провел их к широкой лестнице.
— Я чрезвычайно рад вашему приезду. Епископ получил послание из Уайтхолла. Должен сказать, что считаю просто необходимым содействие человека, обладающего вашим профессиональным опытом.
Джек наклонил голову, и прежде чем успел спросить, декан продолжал:
— Возможно, мне следует предупредить вас, что на этой стадии расследования епископ не вполне уверен, стоит ли позволить подробностям этих обвинений выйти за стены дворца.
Декан тяжело вздохнул:
— Надеюсь, встретив вас, он изменит свое мнение.
После такого предупреждения декан проводил их в длинную комнату с возвышением в дальнем конце, на котором стояло кресло епископа, красное, с золотым узором.
Клэрис шла, высоко подняв голову. Не дойдя десяти шагов до возвышения, она остановилась и приседа в глубоком реверансе. Джек низко поклонился, когда декан Сэмюеле объявил об их приходе.
Епископ сделал знак, чтобы они приблизились к возвышению. Кроме их четверых, в зале никого не было.
Епископ оказался не так стар, как декан, и скорее был ровесником Джеймса. Острый взгляд бледно-голубых глаз буквально пронзил их. Губы епископа были недовольно поджаты.
— Все это крайне необычно, если не сказать — неприятно. Я уже изучил эти обвинения, Надеялся, что за пределы церковного расследования это не выйдет: сам я поверить не могу, что Джеймс Олтвуд может быть виновен в подобных деяниях. И все же я обязан выяснить суть дела. Но, как видно, новости уже успели достичь Уайтхолла!
Джек расслышал раздраженные нотки в голосе епископа. Он и раньше встречал таких людей. Они получали столь высокие посты благодаря своим связям и удерживали их с помощью старательных подчиненных, умеющих содержать дела в идеальном порядке. Подчиненных… вроде декана Сэмюелса.
Впрочем, можно было понять епископа: скандалы подобного рода вряд ли кому-то понравятся.
— Уайтхолл пел вам дифирамбы, — продолжил епископ, — и сказал, что, учитывая тяжесть и засекреченность обвинений Олтвуда, ваша помощь будет неоценима. Поэтому я позволил вам прийти сюда. Хотя вы, как профессионал, можете увидеть наши выводы в неверном свете и тем самым создать более серьезную ситуацию, которая, в конце концов, выплеснется за церковные стены.