Жаркие объятия разлуки
Шрифт:
— Ну вот, ничего себе. А я-то думал, ты к нам присоединишься, — разочарованно протянул Роман. — У Костика сегодня день рождения, мы сидим выпиваем, свинину на ребрах жарим. Пойдем, сейчас мы быстро твой упадок сил ликвидируем…
— Да я не голодная… — начала Вероника, но Роман перебил ее.
— Аппетит приходит во время еды. Посидишь, выпьешь «Хванчкары»… Я уже обещал всем, что сейчас приедет моя легендарная знакомая с Сахалина.
— Почему легендарная?
— Ну как же — в такое землетрясение попала, чудом жива осталась.
— С чего это ты взял?
— Ну ладно тебе. — Он похлопал Веронику
— Хорошо, скажи им, что я… что я плохо себя чувствую, — предложила Вероника. — Что после землетрясения у меня участились обмороки и появились проблемы со стулом. Думаю, это должно произвести впечатление. А имениннику передай от меня пламенные поздравления.
— Хорошо, как скажешь, — пожал плечами Роман, который был явно разочарован. — Моя комната тебя устроит?
— Вполне. — Вероника не верила, что сейчас у нее будет возможность спокойно растянуться на диване и отдохнуть.
Когда они незаметно от всех прошли по коридору в комнату Романа, он спросил, перед тем, как закрыть за собой дверь:
— Слушай, объясни мне: что ты все-таки делала в трехэтажном особняке?
— Я же говорила тебе — жила. Расскажу, обязательно все расскажу, — уверила его Вероника. — Извини, просто сейчас я никакая.
Ну вот, наконец-то. Вероника осталась в комнате одна. За стеной все так же громко играла музыка — какой-то однообразный техно-ритм. «Долбежка» — так называл это музыкальное направление Максим. Вероника закрыла руками уши — и на несколько секунд погрузилась в звенящую тишину. Потом отпустила руки.
Нет, ей действительно нужно прилечь. С самого раннего утра она была на ногах, кроме того, все эти переживания… Вероника быстро стянула с себя джинсы и футболку, достала из сумки халат и блаженно раскинулась прямо поверх покрывала…
Все. Снова она без работы. Снова скитается по углам. Вероника почувствовала, как к глазам подбираются слезы, но усилием воли заставила себя успокоиться. Для этого ей пришлось сделать презрительное выражение лица. «Да, я презираю вас всех! — мысленно говорила она. — Я презираю обстоятельства, которые заставляют меня вести эту бродячую жизнь. Я презираю смерть, которая безжалостно отняла у меня то, что я любила. Но я люблю жизнь, и я обязательно выживу…»
Вероника, закрыв глаза, лежала на кровати Романа, и перед глазами ее одна за другой вставали события прошедшей ночи.
Вот они с Анатолием, как обычно, сидят нагишом на ее кровати и мирно беседуют. Она отчетливо помнила — они разговаривали о супружеских изменах. Вероника пересказывала ему статью, которую прочитала в одном журнале. Она пыталась выяснить, каковы же причины измены у Анатолия. Может быть, жена не удовлетворяет его в постели? Или у него Эдипов комплекс? Или она слишком подавляет его? Но Анатолий только смеялся и говорил, что дело вовсе не в жене, а в самой Веронике. Если бы она не была такая классная, то никакой измены и не случилось бы.
— Я же люблю тебя, глупышка… Неужели ты до сих пор не поняла?
Как
В самый разгар их сокровенного поцелуя дверь в комнату со стуком распахнулась — и любовники, разом вскочив, увидели стоящую на пороге, всю красную от гнева Аллу. «Господи, как хорошо, что она без Дуняши!» — в ту секунду мелькнуло в голове у Вероники. Но только это и было хорошо, во всем остальном ситуация получилась на редкость отвратительная. Вероника вспомнила, как сама она застала своего начальника Валентина Семеновича с рыжей переводчицей. Сейчас дело обстояло еще хуже.
— Грязные животные! — выкрикнула Алла и, сняв с ноги туфлю, запустила ею в Анатолия. Кажется, метила она в Веронику, но попала в него. Если бы он вовремя не подставил руку, то ему наверняка снесло бы полголовы — туфля была модная, с «платформой». — Ты хоть сделал этой твари анализ на СПИД? Не подумал — да? Скотина! — Чтобы не стоять, как цапля, на одной ноге, Алла стянула с ноги вторую туфлю и для разнообразия запустила ею в окно. Звон осыпающегося стекла подействовал на нее, как сладчайшая музыка.
В это время Анатолий, который даже не пытался ничего сказать в свое оправдание, встал и по-деловому натянул на стройные загорелые бедра бежевые в полоску трусы-боксеры. Кажется, он намеревался выяснить отношения с женой без свидетелей.
Оглянулся на застывшую в ужасе Веронику, кивнул ей, чтобы она набросила на себя одеяло. Вероника молча, как завороженная, подчинилась. Руки у нее дрожали, сердце мелко, неприятно стучало. «Как у подопытного кролика», — подумала она.
Между тем Алла, все еще стоя в дверях, продолжала что-то выкрикивать, но Вероника из-за шума в ушах ничего не слышала. Анатолий почти приблизился к жене, как вдруг голос у той стремительно сорвался в плач — и, хлопнув дверью, она побежала по коридору. Разумеется, Анатолий прямо в трусах бросился за ней. Вероника осталась в комнате одна, и некому было поддержать ее в эту ужасную минуту…
Медленно, как плохо заведенная механическая кукла, она подошла к туалетному столику, бросила в зеркало взгляд исподлобья на свое отражение и неожиданно для себя самой рассмеялась. Потом она налила себе вина из темной пузатой бутылки и залпом выпила подряд два полных бокала.
Уже в который раз за последнее время ей не хотелось жить. Если бы только можно было повернуть все вспять! Вычеркнуть… Вытравить… Безжалостно вымести из жизни весь этот мусор… Один маленький сбой — и вся ее жизнь покатилась вниз по наклонной. И ведь теперь ничего не исправить, все так и будет.