Жарким кровавым летом
Шрифт:
— Держитесь-ка подальше отсюда, пока мы не закончим, — сказал Эрл.
— Эй, приятель, я капитан Джилмартин, и я...
— А мне плевать на то, кто ты такой, — ответил Эрл, отодвигая грудью толстяка. — У меня здесь шесть «томми», которые говорят тебе, чтобы ты проваливал и не путался у меня под ногами, пока я тебе не позволю. А если тебе это не по нраву, то вон, совсем рядом, есть лесочек, где мы сможем обсудить все вопросы. Хочешь?
Он вперил свой пронзительный взгляд опытного убийцы в глаза полицейского,
— Не волнуйтесь, Эрл, — сказал Ди-Эй. — Полиция может пока что контролировать толпу, а трупы она осмотрит, когда мы уедем.
Эрл кивнул.
Но тут к утратившему дар речи Беккеру подошел один из его помощников.
— Фред, парни из газеты начинают беситься. Я не могу больше их удерживать. Они рвутся сюда, чтобы посмотреть, что мы будем прятать в мешки.
— Дерьмо, — буркнул Беккер и, немного постояв в растерянности, повернулся к Паркеру. — Ну, теперь ваша очередь говорить мне, что делать. Вы обещали, что такого не случится. И тут же мы оказались в ситуации с двумя убитыми, ни в чем не повинными людьми. Безоружными.
— Но ведь мы пока что не знаем о них ровным счетом ничего, — отозвался Ди-Эй.
Эрл почувствовал такое отвращение к панике, охватившей Беккера, что отвернулся и ушел туда, где Френчи стоял на коленях в траве, причем Хендерсону приходилось его поддерживать. Он тоже опустился на колени.
— Ты видел, как эти двое двигались? — спросил он.
— Он так и не хочет говорить, — сообщил Хендерсон.
— Шорт. Шорт! Смотри на меня! Возьми себя в руки, черт возьми! Ты видел, как эти парни двигались?
— Клянусь богом, они действительно двигались, — сказал Френчи и громко сглотнул.
— Они не вооружены.
— Я знаю, что они собирались что-то устроить. Я видел, что они двигали руками.
— А зачем им нужно было это делать? Им все равно не за что было хвататься.
— Я... я...
— Ты ударился в панику, Шорт? Может быть, ты принялся палить в них просто со страху?
— Нет, сэр. Они делали резкие движения.
— Сынок, я хочу помочь тебе. Никто другой здесь тебе не поможет. Этот Беккер, он охотно бросит тебя юлкам, если это сделает его самым молодым губернатором штата Арканзас.
— Я... я знаю, что они двигались. Они что-то затевали.
— Есть у тебя хоть какие-нибудь доказательства? Они что-нибудь говорили? Вспомни хоть что-нибудь, на что мы могли бы опереться. Почему ты начал стрелять?
— Я не знаю.
— Хендерсон, ты что-нибудь видел?
Карло сглотнул. Он решил не упоминать о том, как Френчи проклинал убитых, о его состоянии запоздалого гнева.
— Он просто стоял там с дымящимся оружием. Эти были мертвы. Вот и все.
— Дерьмо, — в который уже раз повторил Эрл.
В этот момент он почувствовал, что над ним кто-то стоит.
К нему склонился Орешек, бывший
— Что тебе надо, Орешек?
— Знаете, сэр, — сказал тот, — я могу ошибаться, но мне кажется, что я все-таки прав.
— В чем дело?
— Эти парни. Те, которых уложил Шорт.
— Ну?!
— Я хорошенько рассмотрел их.
— Простые торговцы из Талсы.
— Ничего подобного, сэр. Голову даю, что один из них Томми Маллой из Канзас-Сити, а второй Уолтер Бадовски по кличке Уолли Бад. Грабители банков.
— Грабители банков?
— Маллой идет под первым номером во всех ориентировках, которые рассылает ФБР. Уолли Бад только седьмой. Но это они, те самые, которые валяются там, мертвые, как трухлявые пни.
— Господи боже мой, — оживился Френчи. — Да ведь я герой!
19
Кливленд был на проводе. Оуни не хотел брать трубку, потому что никогда нельзя быть полностью уверенным в безопасности телефонных переговоров, несмотря даже на то, что Мел Парсонс, управляющий «Белл телефон» в Хот-Спрингсе, утверждал, что никто не может подслушивать без его ведома.
— Однако Оуни знал, что должен ответить на вызов.
Перед ним стоял стакан с мартини, в руке он держал большую кубинскую сигару. Он сидел в своем офисе в «Южном». Девочка из хора массировала ему шею длинными ласковыми пальцами. Джек Макгаффери и Мерл Свенсон — менеджеры, оставшиеся без клубов, — скромно сидели на диванчике. Ф. Гарри Херст курил сигару и смотрел в окно. Папаша и Флем Грамли тоже находились здесь, но держались чуть подальше от босса, поскольку не принадлежали к мозговому центру.
— Алло, Оуни Мэддокс слушает.
— Завязывай с этим английским дерьмом, Оуни. Я не одна из твоих марионеток.
— Виктор? Виктор, это вы?
— Ты отлично знаешь, что это я. Оуни, что, черт возьми, у тебя творится? Мои люди доложили, что какие-то легавые пришили Томми Маллоя и Уолли Бада. И как, по-твоему, я должен сказать об этом мистеру Фабриццио? Мистер Фабриццио очень любил Томми. Он знал его отца еще с двадцатых годов, когда отец Томми возил для него ром через озеро Верхнее.
— Это пустяки. У меня случилось несколько проколов, но...
— Оуни, черт, ты серьезно влип в дерьмо. В твоем проклятом городишке сплошной провал. Томми приехал туда, поскольку ты пообещал, что он будет в полной безопасности. Ты говорил: присылайте ко мне ваших парней, я управляю городом, город приветствует гостей. Ну и после твоей болтовни я имею двух мертвых ребят!
— У меня небольшое недоразумение с местным прокурором. Это пустяки.
— Неужели? Эти твои долбаные пустяки оказались совсем не пустяками для Маллоя. Если мне память не изменяет, он теперь мертвый, как колода.