Жаркое-лето-43-го
Шрифт:
Открыв крышку люка своей командирской башенки, я велел бойцам, что всё ещё прятались за башней:
– Бойцы, с машины. В охранение.
Это прозвучало глухо, хотя двигатель уже молчал, оглушён был немного. Сзади встали танки дозора. Мы как раз со старшиной выбрались наружу, прихватив один из двух «ППШ», что были записаны за Зайцевым и Соловьёвым, как подбежал командир дозора.
– В чём дело? Почему встали?
– Согласно карте, дальше река, разведать надо бы, товарищ гвардии лейтенант, - достал я из планшетки карту.
– Где взял?
– сразу заинтересовался тот.
– Да на месте первой артиллерийской засады. До ветру бегал, смотрю, унтер убитый лежит. У него и забрал.
– Действительно приток имеется. Тут похоже старая дороге. Может мост есть?
– предположил Осока,
– В любом случае вес такой мосток не выдержит даже моих танков, что уж про твоего монстра говорить. Идёмте, глянем.
Взяв одного бойца для охраны, танки Осоки без десанта были, и мы прогулялись и действительно через двести метров нашли протоку с гнилыми пеньками опор от бывшего мостка. Чуть в стороне я приметил в воде верх башни и кончик пушечного ствола советского танка. Похоже «Т-26», с сорок первого тут. Он меня заинтересовал. А что, я коллекцию собираю, танкист я или нет? Такого у меня ещё нет. А восстановить восстановлю, инженер я или погулять вышел?
– Утонешь, - осмотрев мост, сказал командир дозора.
– На скорости проскочу, - покачал я головой.
– Только не сразу. Нужно покататься туда-сюда, набить колею и умять землю, иначе при разгоне она сильно замедлит танк. Пять метров притока, проскочит.
– Не уверен, - осмотровая берега, сказал старшина.
– Я сам за рычаги сяду.
– Товарищ командир, это я мехвод.
– У меня опыта больше с этой машиной.
Дальше мы вернулись, обнаружив у танка с десяток бойцов, оказалось это десант, нашёл нас по следам. Танки Осоки остались на месте, а я, сев за рычаги действительно покатался до мостка и обратно, два захода сделал, сам Осока, используя коды, сообщил Ивашину что мы ищем обход, чтобы выйти в тыл засаде. В общем, я разогнался, тряхнуло здорово, хорошо орудие назад развернули, но ревя мотором, задрав передок, выехали на другой берег. Потом и танки Осоки проскочили, последний чуть не застрял. После этого мы покатили дальше, приняв десант. А там выехав из леса, обнаружили на поле два дивизиона. «Пятидесятки» рванули к дальним орудиям, а я направился к ближайшим, ведя частый пулемётный огонь. Снаряды берёг. В общем, дивизионы мы взяли, в основном только расчёты и побили, около трёх сотен пленных взяли, их десант охранял, развернуть орудия немцы не успели. А потом вышли к засаде, и ударили с тыла. Удалось. Тут я последние четыре снаряда и потратил. После этого у моего танка встал грузовик, и мы начали грузить снаряды, а в это время полк Ивашина вошёл в Брест. Немцы его не обороняли, закрепились на той стороне Буга. Вот так до вечера от Бреста советские войска растекались влево и вправо, беря территории под свой контроль, выясняя где у противника слабое место и где стоит готовиться бить, перебравшись через Буг. Но это не скоро будет, тут для пехоты работа. А мой танк вернули во взвод управления дивизии. Только вид у него был совсем другой, свежей краски, особенно на лобовой броне, не осталось, всё в царапинах и рытвинах. Мы насчитали семьдесят шесть попаданий, и ни одного пробития. Поменяли одно звено на левой гусеницы, разбито было, на честном слове держалось. Я же прибрал что хотел. Пока загрузка боеприпасов шла в мой танк, я сбегал через лес к той протоке и мостку, и убрал «Т-26» в хранилище. Сначала убрал, потом на берегу достал и терпеливо дожидался пока стечёт вода, выясняя какие повреждения тот получил за две зимы. Лёд, дело такое, что угодно поломает и погнёт, но вроде внешних дефектов не было, так что убедился, что воды нет, заглянул в боевое отдаление, с трудом открыв верхний люк, тел погибших танкистов не было, кроме пушки остался спаренный пулемёт, и убрал танк. Будет время, займусь им. Надо поискать по округе, у пацанов местных поспрашивать, может тут в болтах где «БТ» разных серий есть? Я бы не отказался. Да и от «Т-28» тоже.
Штаб дивизии разместился не в Бресте, там и других хватало штабов, включая корпуса, мы в лесу встали. Вот там я и наткнулся на Потапова. С виду как будто случайность, но я в это не поверил. Вот только когда я его увидел, вдруг прозвучали колокольчики сигнала выходящего вызова. Ну наконец-то, а то я уже беспокоится начал, что админы куда-то делись, квесты мне не засылают.
Открывать я пока не спешил, Потапов может насторожится, если я застыну
– Здорово, Кириллов. Я когда услышал, как описывали в штабе геройство командира тяжа, сразу о тебе вспомнил. Стал выяснять, точно ты. Кириллович?
– Так точно.
– Что, отец оригинальность не проявил, назвав Кириллом?
– Это дед большой оригинал, отец у меня Кирилл Кириллович Кириллов. К тому же в одной семье двух сыновей одним именем не называют. У меня старший брат Кирилл. Традиция, вроде как.
Потапов хмыкнул, но всё же уточнил:
– Воюет?
– На Балтике. Подводник. Его ещё до войны призвали, учился, теперь вот служит. Тревожно, мама писала, когда я ещё в госпитале был, что два месяца от него писем нет.
– Отец? Другие братья и сёстры?
– Отец погиб ещё до войны. Под машину попал. Кроме брата ещё младшая сестрёнка есть. В седьмом классе учится, школьница.
– А почему письма не пишешь?
– Почему? Уже отправил, указал номер своей почты, чтобы писали.
– Почему я не знаю?
– Так я не через нашу почту отправлял, а через раненых, которых в тыл увозили, попросил отправить гражданской почтой.
– А вот так делать нельзя. Цензура для того и бдит. Чтобы отправлял как все.
– Есть, - козырнул я.
– Давай, расскажи, как первый бой проходил.
Ну я и описывал, пока майор изучал рытвины на броне, от попадания вражеских снарядов. Как Соловьёв со старшиной кувалдой и ломом выбивают сердечник снаряда, застрявший в броне. Однако интерес свой тот проявил чуть позже, сказав:
– Знаешь, тот лётчик в поезде, действительно вражеский агент. Вон, меня ранил. Доложи ещё раз, где ты его видел?
Снова описал где и в каком виде его видел, как я понял, мой намёк майор распознал, что тот пост НКВД был ложным, диверсанты работали. Пришлось письменную объяснительную писать, и забрав её, майор ушёл, а я наконец открыл сообщение и почти сразу чертыхнулся.
– К бою!
– скомандовал я, первым рванув к танку.
– В машину.
Глава 9.
«Не всегда прощения просит тот, кто виноват. Прощения просит тот, кто дорожит отношениями».
Эрих Мария Ремарк.
Вот что было в сообщении:
«Игрок, внимание. Вам предлагается квест. Награда за выполнение. Первое, сорок тысяч баллов на личный счёт и звание старший лейтенант, командир роты. Второе, сорок пять тысяч баллов на личный счёт и увеличение тактической карты на три километра. Третье, семьдесят тысяч баллов и звание танковый-ас. Принять, «да-нет»».
Я принял, выбрав первую награду, там и увеличение количества танков под управлением и размеры карты, и почти сразу новое сообщение, которое я немедленно открыл, Потапов ещё был в прямой видимости, неспешно подходя к своей машине, слегка побитой «эмке».
«Игрок, внимание. В 21 часа 37 минут крупная группировка окруженых частей Вермахта и СС атакует населённый пункт Романовские Хуторы, в котором расположился медсанбат вашей дивизии. Медсанбат и раненые будут уничтожены. Задание не допустить этого. Принять, «да-нет»».
Как видите, причины почему я торопился, были. До этого села было чуть больше трёх километров, которые ещё нужно преодолеть. А немцы уже через сорок минут нападут. Как обосновать то, что покину место стоянки, да ещё без разрешения, я не думал, отобью нападение, всё простят. А пока танк катил в сторону Романовского Хутора, шли на предельной скорости, я прикидывал всё за и против. Судя по квесту, админы игры приняли то, что я начал воевать не от себя, а в составе танковых подразделений Красной Армии, видимо это было заложено в игру, но я не пользовался этим, только эпизодически, да ещё в первой игре, в самом начале. И мне это понравилось. А так как я был на связи, то мой позывной с требовательными интонациями зазвучал в эфире, вызывал радист штаба дивизии. Пришлось ответить: