Жасмин
Шрифт:
— Мы что, просто собираемся оставить эти кости здесь? Как есть?
— Их уже нет, — ответил Бен.
Я посмотрела себе через плечо и с удивлением обнаружила, что он прав. Палуба была совершенно чистой, лишь известковая пыль на деревянных досках, где еще несколько секунд назад лежали черепа. И один черный цветок — одинокий и всеми забытый посреди огромной палубы.
— Что это? — спросила я.
— Ты о чем?
Я отпустила его руку и пошла к цветку, совершенно уверенная, что прежде его там не было. Когда я наклонилась, чтобы его подобрать, то увидела, что это черная роза на длинном стебле. Очень красивая. И все же в том, что
— Что это? — спросил Бен, подходя ко мне.
Я подскочила от неожиданности и уколола шипом палец. На белой коже выступила капля крови.
— Черная роза... — заговорила было я, но тут же осеклась, наблюдая, как цветок развалился в моих руках, и его лепестки разнесло ветром по всей палубе, вместе с известковой пылью, оставшейся от черепов. У меня в руках остался только стебель, но и он через мгновение превратился в пыль.
— Пойдем, — мрачно сказал Бен. — Пойдем внутрь и поговорим.
Я испытывала неловкость, что оставила Лору и Чарли одних в баре. Было уже довольно поздно, и они, наверное, собирались ехать домой. Если я не поеду с ними, то мне придется брать такси, а Лора наверняка будет ждать дома моего возвращения. И я поняла, чтобы ни собирался сказать мне Бен, у него есть лишь полчаса. О чем я ему и сообщила.
— Останься на ночь здесь, — сказал Бен. — И я так поступлю. К Лоре ты вернешься завтра.
Я задумалась, не будет ли это проявлением грубости с моей стороны, вдруг она обидится. Но я просто не могла сейчас сидеть и вести с ними светские беседы, так что выбора у меня не было.
— Мне нужно придумать, что сказать Лоре, — пробормотала я.
Я говорила это скорее себе, и была удивлена, когда Бен сказал:
— Где она? Я избавлюсь от неё.
— Нет, ты этого не сделаешь. Она моя подруга, и я не позволю тебе ей грубить!
— Успокойся, — ответил Бен, даже не пытаясь скрыть своей неприязни, хмуро поглядывая на меня. — Она и мой друг. Я не буду ей хамить. Когда нужно, я вполне способен вести себя как цивилизованный, воспитанный человек.
— Кто бы мог подумать!
Он пожал плечами.
— Нравится тебе или нет, но вся эта ситуация, связанная с Лиамом, меня не касается. Если тебе хочется кого-то обвинить, так обвиняй его. Итак, где Лора? Она в баре?
— Именно там, — огрызнулась я.
— Ну, тогда пошли. — Он открыл дверь, и мы спустились вниз.
Стоило нам только спуститься, как Бена словно подменили. Будто у него где-то был переключатель, который он нажал. Я, не веря своим глазам, наблюдала, как он тепло поздоровался с Лорой (он её даже обнял), прежде чем пожать руку Чарли, будто и правда искренне был рад знакомству с ним. Лора пыталась убедить его присоединиться к ним, но Бен бросил на меня взгляд и сказал:
— Мне правда ужасно жаль, но я должен поговорить с Жасмин. Есть кое-что... что мы должны обсудить...
— Конечно, я все понимаю. Говорите сколько нужно, я подожду здесь.
— О, не стоит, — тут же сказала я. — Лора, неизвестно, сколько у нас на это уйдет времени, и я бы предпочла, чтобы ты вернулась домой, а...
— Я забронировал здесь каюту для Жасмин, — прервал меня Бен. — Мы подумали, что будет проще остаться здесь
— Но... но у тебя же с собой даже зубной щетки нет, — запротестовала Лора.
— В номере найдется все необходимое, — ответил Бен.
Лора повернулась ко мне, и я кивнула, стараясь не подавать виду, что и сама впервые слышу об этом плане Бена.
— Ну, конечно, раз так нужно.
Наконец, Лора с Чарли забрали свою верхнюю одежду и ушли.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Бен, взглянув на бар.
— Нет, не хочу я ничего пить! — недовольно проговорила я. — Я просто хочу поговорить о том, что случилось на палубе!
— Ладно, — сказал Бен, пожав плечами.
Мы уселись за самый дальний столик. Звучало фортепиано, и вокруг переговаривались люди, так что, если мы будем говорить достаточно тихо, нас никто не услышит за соседними столиками. И Бен начал рассказывать спокойным ровным голосом:
— Я не знаю, как объяснить лошадь, кости или лебедей, но думаю, это связано с деятельностью Лиама. Где-то восемнадцать месяцев назад он пришел ко мне домой рано утром и начал нести какой-то бред, рассказывал какую-то дикую историю о том, что он только что вернулся из замка Нойшванштайн. Он рассказал мне, как шел по горной тропе, которой пользовался король Людвиг, чтобы добраться до Линдерхофа, как услышал топот конских копыт и звон бубенцов, а спустя мгновение ему навстречу из-за деревьев выехали огромные сани, запряженные шестеркой белых лошадей. Он читал о том, что именно так Людвиг обычно и путешествовал из замка в замок, поэтому сперва он подумал, что это наверное какая-то историческая постановка-прогулка для туристов. Но потом понял, что был единственной живой душой на мили вокруг.
Бен умолк, нервно, закусив нижнюю губу, и я нетерпеливо спросила:
— Это был какой-нибудь эксцентричный богач, решивший подражать Людвигу или типа того?
Бен пожал плечами.
— То же самое я сказал Лиаму. Но тот клялся, что в санях сидел сам Людвиг.
На моем лице наверняка отразилось выражение недоверия, но Бен продолжил рассказывать бесцветным голосом:
— И это была еще не самая сумасшедшая часть истории. Лиам признался, что сани ехали очень быстро, и пассажир был одет в толстую шубу и шляпу, так что он не смог хорошенько его рассмотреть, чтобы наверняка утверждать, будто это сам Людвиг. Но он увидел кое-что еще, и потому оставался непреклонен. Это был Людвиг и точка. — Бен втянул носом воздух, и я поняла, что у него нет особого желания продолжать рассказ. — Он сказал, что лошади превратились из белых в черных, и ему пришлось пригнуться, чтобы избежать столкновения с черными лебедями — сотнями — которые вылетели из-за деревьев следом за санями, держась очень близко к земле.
— Он сказал, что стоило им завернуть за гору, как они тут же исчезли: сани, лошади и лебеди. На снегу остались следы, но они обрывались там же, где исчезли сани. Я не вспоминал до недавнего времени о той истории... но после того, что случилось на похоронах Лиама... И вот сейчас мы с тобой видели необъяснимое на палубе. Это заставило меня задуматься, а может быть, Лиам говорил правду.
— Если бы он и правда что-то такое видел в горах, то наверняка бы написал об этом книгу. О короле Людвиге и его замках. Он сказал мне, что бросает эту затею из-за недостатка материала. Кроме того, если бы он увидел что-то очень странное, то обязательно рассказал бы мне об этом.