Жатва душ. Остров мертвых

Сугралинов Данияр

Подъехав к джипу, он отчитал австралийца на чистом английском за то, что тот попер по грязи, где байку не проехать. Насколько я понял, пригрозил открутить его тупую голову. Закончив доминировать над англосаксом, он бросил нам:

— Идем. — И зашагал к ступеням.

Я замедлил шаг, чтобы получше рассмотреть обстановку. От дороги в тропический лес вгрызалась вытоптанная полоса вырубки, стволы деревьев были обтесаны и сложены аккуратными кучами, глубокий ров наполняла вода. Похоже, окопавшаяся тут группировка всерьез занялась

укреплением своего бастиона и планировала возвести частокол, но работы проделала немного: ров был метров двадцать длиной, а дальше — нетронутые джунгли.

Окна на первом этаже админкорпуса забили досками, листами жести и ДСП, на втором все оставили как есть. Учитывая, как быстро прогрессируют зомби, скоро и частокола будет недостаточно.

Сидя на пороге, курил бородатый караульный с черной монобровью. Скользнул по нам взглядом, на Машу смотрел дольше — будто лапал ее взглядом. Она сжала мое плечо.

— Амир, проводи… — с нажимом произнес Бергман, и профиль подтвердил услышанную информацию:

Амир Рифатович Сабиров, 32 года

Претендент 8-го уровня: 100 %.

— Пожалуй, не надо. Сам справлюсь, — передумал Бергман, глядя на вытянувшееся Машино лицо.

Только сейчас мозг согласился с тем, что тело в безопасности, и отпустил вожжи. Откатило так, что меня начало потряхивать. Не сдержав порыва, я положил руку на плечо Бергмана, ожидающего у порога.

— Константин, мы ведь вас даже толком не поблагодарили. Спасибо еще раз.

— Пустое, — ответил он, поводя плечом и стряхивая руку. — Каждая жизнь на счету. Идем.

На первом этаже царил полумрак, вдоль стены стояли припаркованные мопеды, хрустели под ногами осколки стекол, пахло машинным маслом, сигаретами и жареным мясом. Наверх вела широкая лестница с балясинами, а потолок держали два титана, возле одного курил сигару темнокожий парень с дредами по плечи:

Эстебан Виейра де Соуза Бенитез, 27 лет

Претендент 6-го уровня: 100 %.

Все иностранцы были ниже уровнями, чистильщиков среди них не попалось. Похоже, тут наличествовала дискриминация по национальному признаку. А может, тут большой толпой отдыхали сотрудники какого-то нашего частного охранного агентства? Выжившие сплотились после Жатвы, а иностранцев подобрали позже — ясное дело, неразвитых.

— Эстебан, проводи этих людей в кабинет директора, — крикнул Бергман на английском.

— Сделаю, босс, — ответил тот на испанском.

Сергеич изумленно поцокал языком:

— Интернационал какой-то! А мне чё делать? Обязали бы всех говорить на человеческом языке, а то как мартышки, ква-ква, ква-ква, ни хера не понятно!

Похоже, когда он «весь выздоровел», мозг остался нетронутым. Мартышка? Ква-ква? Макс, поймав мой взгляд, прыснул и покрутил пальцем

у виска. Сергеич увидел, нахмурился:

— Эх ты, а я ради тебя старался, зуб отдал…

В сопровождении Бенитеза мы начали подниматься по лестнице, Маша сжала мою руку сильнее. Кажется, я начал понимать, чего она боится.

В кабинете директора, за столом красного дерева, в клубах сигарного дыма восседал плотный, моложавый, но совершенно лысый мужчина с бычьей шеей и по-младенчески розовыми щеками, контрастирующими с цепким немигающим взглядом.

Павел Павлович Шапошников, 48 лет

Чистильщик 13-го уровня: 100 %.

Ничего себе! А выглядит на тридцать! Похоже, после стольких повышений уровня он не просто «выздоровел весь», но и омолодился. Даже на лысине отчетливо была видна прорастающая щетина, только не та, что после бритья наголо, а младенческая, как пушок, словно первая в жизни.

Также я понял, почему он Папаша. Если взять по две первые буквы имени, отчества и фамилии, получится: Па-Па-Ша. Крупный матерый хищник, с таким ухо надо держать востро. Мурлычет, мурлычет, а потом — р-раз! — клыками в горло. Как пули из советского ППШ — пистолета-пулемета Шпагина…

Мысли были одни, но сказал я другое:

— Павел Павлович, примите нашу благодарность. Ваши люди спасли нам жизнь.

— Принимаю, — он улыбнулся уголками глаз. — Можно просто Пал Палыч или, как другие, Папаша. Я привык.

Поднявшись, он подвинул к нам кожаное кресло, что напротив стола, и обратился к Маше:

— Присядь, девонька. — Нам же кивнул на диван у двери. — И вы садитесь.

Девушка глянула на него с недоверием и устроилась рядом со мной. И ведь не скажешь, что жена, по профилю все видно. Хотя она ведь могла и не взять мою фамилию?

— Нам нужны бойцы и рабочие руки, — проговорил он. — Вижу, вы парни крепкие, пригодитесь, так сказать, при строительстве нового справедливого общества. На большой родине у нас не вышло, должно получиться здесь. — Он потер руки, и я разглядел огромную печатку с крупными бриллиантами. Похоже, не так уж у него и не вышло на родине. — Итак, чистильщик, — он прищурился и ухмыльнулся, — нулевого (надо же!) уровня, расскажите о себе. Чем вы можете быть нам полезны? Девонька, ты молчи. Вижу, что ты молодец. Хочешь сок?

Маша помотала головой. Макс заерзал, встал, но Папаша жестом велел ему сесть. Мне захотелось закрыть лицо рукой — ну как школьник, ей-богу.

— Я разбираюсь в электронике и компьютерах, а также в радиотехнике! — звонким голосом отрапортовал Макс. — Могу послать сигнал на материк, отремонтировать рацию, к примеру.

— Понятно, — кивнул Папаша. — Рабочие руки нам нужны. А вы, Михаил Сергеевич?

Сергеич дернул плечами и развел руками.

— Я работяга. Могу копать, могу не копать. Могу бить… и не бить.