Жатва дьявола
Шрифт:
Она говорила величественным, театральным тоном, который, наверное, удивил бы даже актрису Мирей.
— Хорошо, — сказал Альбер, — я хоть сейчас подсчитаю с ним, а потом…
— А что будет потом, это уж только нас, только меня касается, — отчеканила она.
Осенив себя крестным знамением, она вышла, оставив мужчин одних, и они тотчас начали договариваться.
Глава VII
Пришлось Альберу выплатить Фернану его часть. Жильберта только о том и говорила, что они обязаны поскорее рассчитаться «с этим человеком». Когда Фернану уплатили, она как будто успокоилась. Но чтобы с ним рассчитаться, Альбер должен был пройти через неожиданное испытание.
Денег у него не было. Состояние
— Авансировать вам эту сумму я не могу, времена нынче тяжелые. Нет желающих давать деньги взаймы: все их берегут на покупку сельскохозяйственных машин, — теперь новые порядки пошли. Однако у меня есть предложение…
— Какое?
— У вас, на краю ваших владений, есть участок в двадцать четыре сетье.
— Этого не хватит. Я предпочел бы занять.
— У вас дела не плохи, но и не так уж хороши: взаймы вам не дадут. Вы уже обращались в Сельскохозяйственный кредит для некоторых ваших расчетов. Я видел вашу супругу, она дала мне распоряжение… Деньги могут вам дать только под залог той части недвижимости, которая принадлежит вам совместно.
— Я не хочу продавать землю. Кстати сказать, эти двадцать четыре сетье граничат с фермой Альсида.
— Вот именно, — сказал Фруа.
— Так, значит, Альсид покупает?
— Да, этот участок его интересует и он готов хорошо заплатить. Если вы продадите эту землю кому-нибудь другому, Альсид перекупит ее, но тогда приплата не попадет в ваш карман.
— Так это Альсид?!
— Он приходил ко мне. Говорил, что это самый разумный выход, что вы очень любите его сына, потому что он родился и рос на ваших глазах, когда Альсид служил у вас.
— Ну, причем тут сын?..
— Я думаю, что иначе Альсид не стал быпредлагать такую цену.
— Нет, не хочу, — упрямо ответил Альбер.
Но, поговорив вечером с Жильбертой, обрушившей на него яростное негодование, он вынужден был уступить, решив пойти на что угодно, лишь бы избежать таких сцен и упреков. Альсид получил двадцать четыре сетье из пахотных земель «Белого бугра».
Как только подписали запродажную, Гюстав тотчас вступил во владение участком. Когда Альбер прибрел туда, словно желая проститься с этой землей, он увидел там Гюстава, восседавшего на своем тракторе. Заметив Женета, юноша помахал ему рукой, но не как триумфатор, победивший противника, а наоборот — по-дружески. Закончив гон, он остановился около Альбера и, выключив мотор, сказал:
— Земля тут хороша. Мы за нее дорого заплатили, дядя Альбер, но она нам нужна. Видите, я сейчас же принялся за работу и уже почти что кончил ее.
— Теперь ты тут хозяин. Что хочешь, то и делаешь, — проворчал Альбер.
— Конечно. А только не в одном моем хотенье дело. Не думайте этого. Война давно уже кончилась, и все теперь стало сложнее. Многое изменилось, и если не пустить в ход новые средства, не выйдешь из положения. Кто этого не поймет, тому конец.
— Только уж не мне, — возразил Альбер.
— Очень рад буду, дядя Альбер. Уж я-то вам зла не желаю.
Любопытный ответ. Гюстав ему зла не желает, — но, значит, есть люди, которые точат зубы на Альбера, подстерегают, ждут его упадка и разорения? Кто же это может быть, как не Альсид? И то уж какое унижение, что пришлось продать ему участок! Сколько ни рассказывай, что сделка эта полюбовная, что просто хотели оказать услугу Альсиду, — но разве кого в округе этим обманешь?
— Мы у вас купили землю, — продолжал юноша, — но хоть и заплатили за нее большую цену, нам она нужна: все, что с нее получим, пойдет в погашение расходов — и общих, и по приобретению машин — они дорого стоили. Нам земли надо побольше, а вам поменьше, вот и будет равновесие, тут уж ничего не поделаешь. Вот вспомните, дядя Альбер, какой разговор был у нас с вами четыре года тому назад. Вы тогда отказались от моего трактора.
— И сейчас
— Ну, и напрасно. Четыре года тому назад такой хозяин, как вы, пахал на паре лошадей однокорпусным плугом в делал борозды с выпуклым гребнем, чтобы вода с него стекала. А нынче маленький трактор французской компании тянет двухлемешный, а то и многолемешный плуг, который пашет ровно, без гребней, так что вода не застаивается на пашне. Четыре года тому назад в борону нужно было впрягать трех лошадей, и хозяину приходилось постоянно регулировать секции, чтобы не пропустить ни одного комка. Нынче комбайн подает зерно на прицеп с колесами на резиновом ходу, который тянет трактор, а подборщик подбирает и связывает в кипы солому, не пропуская ни одного пучка. Четыре года тому назад, в декабре месяце, когда озимая пшеница посеяна, когда хлеб обмолочен и солома сметана в стога, хозяин давил и выжимал под прессом яблоки, потом гнал из выжимок водку. Теперь машина для выделки сидра сразу наготовит вам сидра на целый год…
— И такого же хорошего?
— Даже лучше. Нынче вы еще держите работника, он и боронует, и прикатывает пашню, и собирает яблоки (а во что вам обходится этот работник при нынешних законах), он вам подрезает кустарник в живых изгородях кривым садовым ножом. А завтра он от вас уйдет, будет обходчиком путей на железной дороге, почтальоном, пойдет на завод делать электрические катушки, потому что борону и каток будет тянуть трактор, а бульдозер выкорчует на полях и яблони и кусты живой изгороди, на которые ваш батрак тратил зимой столько рабочих дней, а ведь вам надо было за них платить, и платить из доходов с земли. Вот послушайте, еще вчера работница на ферме помогала хозяйке доить коров, выпаивать телят, носить месиво свиньям, кормить зерном кур, резать на лугу траву для кроликов, чистить овощи, вскапывать грядки в огороде, — а завтра она пойдет в город Вов на завод «Радиотехники» или в мастерские. Хозяйке придется одной доить коров, одной поить телят, одной носить месиво свиньям, одной кормить зерном кур, одной рвать траву для кроликов, одной чистить овощи, одной вскапывать грядки в огороде.
— Только не хозяйке «Белого бугра».
— А сколько времени вы устоите? Да, сколько еще времени будет у вас возможность при том, как вы ведете хозяйство, держать работницу? Мы уже отказались от работницы, не хватало на нее денег, да и нашли, что лучше употребить деньги на другое, — ведь надо не только по-иному поставить работу на полях, следует посмотреть еще и на другую сторону вопроса. Несколько лет тому назад хозяйка или хозяин фермы откладывали деньги, по мере того как они поступали к ним, прятали свои сбережения в шкатулочку или в бумажник…
— Всегда так делается. Как же иначе?
— А теперь обстоятельства изменились. Женщина, которая откладывала деньги, будь она жена издольщика или арендатора земли, платила из этих денег хозяину земли, а если земля у нее собственная, платила сборщику налогов и всяким поставщикам. А то, что у нее после этого оставалось из денег, вырученных от продажи хлеба, фермерша опять же откладывала на старость, чтобы можно было жить не на чужой земле, а в собственном домике, при котором был бы и сад и лужок, и чтобы все это принадлежало ей и ее мужу. Если же она владела землей, то прикупала еще участок — вкладывала деньги в землю, — это, конечно, хорошее капиталовложение, но оно заставляло оставаться на одном месте до конца жизни или же продать все и отойти от дел. А нынче хозяйке нет нужды заводить шкатулку: муж на вырученные деньги покупает сельскохозяйственные машины, а жена выращивает телят, вместо того чтобы их продавать. Вчера хозяин платил за удобрения, платил кузнецу, платил ветеринару, платил молотильщику — и все наличными деньгами, а нынче он выписывает чек на Сельскохозяйственную кассу, с механиком же рассчитывается деньгами, которые занял в Кредите. Тот инвентарь, что у него был вчера, он покупал на наличные, а сейчас ему принадлежит только часть инвентаря, остальное принадлежит кассе.