Жатва (сборник)
Шрифт:
– У-тю-тю, – протянул мужчина. – Ты важная птица у нас теперь, да? Не задирай нос, милая. Без меня ты не доберешься до камней и не продашь ни одного, ясно?
– Ясно.
Мужчина потрепал девушку по плечу.
– Не кисни, милая. Всё будет просто замечательно, – присел перед осликом, – а тебя мы с собой заберем, ушастенький. Я на тебе буду поле объезжать. А потом на живодерню сдам, когда ты ногу сломаешь. Ведь сломаешь, правда?
– Издеваться обязательно? – рассердилась девушка. – Он же тебе ничего не сделал!
– Обязательно, –
Мужчина щелкнул ослика по лбу, тот тряхнул головой, посмотрел сердито и захрупал новой морковкой из подвязанного к морде мешка.
– Пойдем, милая, – мужчина развернулся к таверне. – Поедим, попьем, и ты мне всё расскажешь. Ты же у меня всегда была умницей, правда ведь?
Весело насвистывая, он направился к двери. А девушка стояла и смотрела на ослика, и её голубые глаза, полные слез, были похожи на ларимары в россыпи мелких алмазиков.
– Ты идешь? – окликнул мужчина.
Девушка медленно опустилась перед осликом на колени.
– Не могу, – тихо сказала она, глядя в глупые карие глаза. – Я не думала, что это будет вот так.
– Милая, что ты делаешь? – раздраженно повысил голос мужчина.
Она схватила ослика за уши, потянула сильно, до боли:
– Посмотри на меня! Пожалуйста! Посмотри на меня!
Всё-таки люди гораздо сложнее, чем я могу себе представить. Даже если про сотни лет изучения – это байки, то на много десятков мне точно хватит. И как оно пойдет – одному мраку ведомо: я обнаружил только первое серьезное отличие между драконами и людьми, и оно меня тут же чуть не убило.
Далиша клялась никогда больше не врать, но мне это не очень-то понравилось: как я научусь отличать правду от лжи, если не по живому лжецу? Мы, драконы, конечно, любим хитрить, но по-иному: недомолвки, двойной смысл фраз, умолчания – это по-нашему. А чтобы говорить явную неправду – нет, так мы не делаем, и мне придется постигать, изучить, воспринимать эту науку, эту часть человеческой природы.
Еще Далиша пояснила, что люди живут куда меньше, чем я думал прежде, до одного века – и то почти никто не дотягивает. Так что она едва ли будет жива к тому дню, когда я сумею перекинуться в человека.
Но Далиша всё равно осталась со мной. Ей нравится жарить кабанчиков, пугать волков, летать на моей спине над морем и спать у меня под крылом. И мне это тоже нравится. Я даже почти не расстраиваюсь. Ведь любой человек может стать лишь коротким рассказом в долгой-долгой истории моей жизни.
Зато рассказ про Далишу будет счастливым. Несмотря ни на что.
Я это точно знаю.
Вопрос доверия (из цикла «Неизлечимые»)
Нужно обратиться к магу за избавлением от этой напасти, ибо маги, хоть и не всесильные, обладают
Жрец – осёл
Дом горел.
Шумно и дымно, под завывания ветра, который хватал горсти злых красных искр и пытался добросить их до крыш соседей.
Вокруг дома металась женщина, кричала, снова и снова рвалась внутрь, и всякий раз ее с руганью оттаскивали.
Речка была совсем рядом, за околицей, туда-сюда бегали люди с ведрами, но вода бестолково лилась на стены, не доставая крыши.
– Р-разбежаться!
Никто не понял, откуда появились двое всадников – возникли как по волшебству среди суетящихся людей.
– Посторониться!
Всадники спрыгнули наземь и принялись выкрикивать слова на незнакомом селянам напевном языке, раскидывать руки, словно большие встревоженные птицы. В первый вздох их приняли за безумцев, потом – за непотребцев, что пришли упиться чужим горем.
А потом на горящий дом полилась вода – размашистыми плесками, будто два пришлых человека таскали ее из реки в невидимых глазу ведрах.
– Маги! – наконец догадался кто-то.
Незнакомцы расхохотались, будто услышав отменную шутку.
А дом вел себя так, словно в него вселилась злая сущность, которой хотелось гореть: там и сям занимались уже погасшие части крыши, потом пламя рванулось из окон. Можно было поклясться, что огоньки норовят увернуться от плещущей воды. Ветер тоже озлился, бросался на людей с отчаянной силой, и те пригибались, щурились, задерживали дыхание. С треском рухнула часть крыши.
– Сбоку, гляди, из окон! – орал один маг другому, и в голосе его был непонятный, неподдельный восторг.
Люди тоже что-то кричали, но маги не слышали их голосов за воем огня и ветра, за рыданиями женщины.
– Ох и силен! А два ведра махом? Слабо?
– Мне-то слабо? А вот тебе!
Вокруг дома натекали лужи, маги продолжали призывать воду из речки, а в их голосах, выкрикивающих заклинания, звучал чистейший, почти детский задор.
И пожар сдался. Перестали проклевываться новые огоньки, подуспокоился ветер – словно недобрая невидимая сила сдалась двоим неутомимым магам, решила восполнить неудачу в другой раз.
Огонь затух, по стенам лилось, утихающий ветер нес по селу клоки дыма.
Черпнув из реки еще по разу, маги угомонились, отступили. Утирали лбы, тяжело дыша, словно не колдовали, а бегали с ведрами. Одинаково мотали головами, и их длинные волосы, темные у человека и светлые у эльфа, закрывали лица. Потом оглядывались вокруг с гордостью, словно говоря: «Как мы его, а?»
Конец ознакомительного фрагмента.