Жатва скорби
Шрифт:
Где бы ни оказывались кулаки, от них повсюду ожидали работы. Кулакам, не способным к тяжелому физическому труду, давали иногда ссуду и обеспечивали питанием до первого урожая; работали они под надзором охранников[ 168 ]. Но рано или поздно, на прокорм у них оставалось только то, что они могли выжать из бедной северной земли.
3 февраля 1932 года партком Северного округа принял решение об улучшении снабжения ссыльных продуктами питания. В постановлении указывалось: «Необходимо обеспечить, чтобы к 1934 году новоприбывшие за счет собственного урожая снабжали себя хлебом, фуражом и овощами». Для достижения этой цели поселенцам предстояло расчистить 90 000 гектаров леса[ 169 ], то есть 900 квадратных километров.
168
В.Гроссман, с.148.
169
«Вопросы истории», №11, 1964,
Один из исследователей сообщает, что кулаки составляли основную рабочую силу «вновь созданных» совхозов[ 170 ] и что многие из них остались на земледельческих работах.
Остальные составили ресурсы рабочей силы для других отраслей.Около 60 процентов из более чем миллионной партии депортированных крестьян работало в начале 1935 года на «промышленных» предприятиях.[ 171 ] «Весной 1931 года было принято решение передать 10 000 кулацких семей в распоряжение предприятий цветной металлургии, а 8000 – отправились на разработку Печорского угольного бассейна».[ 172 ]
170
Н.Ивницкий.с.310.
171
И.Трифонов, с.369, 381–382.
172
Н.Ивницкий, с.311.
На новом промышленном комбинате Магнитогорска было занято около 50 000 рабочих. Примерно 18 000 из них были раскулаченные крестьяне (кроме них, на комбинате трудилось 20–25 тысяч лагерников, работавших под землей, которые, судя по отчетам, были преступниками – ворами, проститутками и казнокрадами).[ 173 ] Один инженер вспоминает о прибытии в 1931 году нескольких составов с кулаками. Их распределили на работу в шахты; позднее он сталкивался с группами раскулаченных на золотых приисках., медных и цинковых рудниках в других районах страны.[ 174 ] В Бакчаре, на реке Томь, около 5000 кулаков работали на строительстве порта, получая семь унций (примерно 210 г) хлеба в день, прочую еду им предоставляли добывать где угодно.[ 175 ]
173
Джон Скотт. За Уралом. Блюмингтон, 1973, с.85.
174
Джон Литлпейдж. В поисках советского золота. Нью-Йорк, 1937, с.80. (Далее «Дж.Литлпейдж…»)
175
С.Пидхайни, т. 1, с.167.
Кулаки, распределенные на сельскохозяйственные работы, подчас добивались успеха благодаря сноровке и тяжелому труду. Так, у современного советского писателя Б.Можаева рассказывается о том, как в 1928 году, на ранней стадии раскулачивания, всех кулаков выселили и отправили на лесоповал. Они работали что есть мочи и так преуспели, что их пришлось вторично раскулачивать и высылать[ 176 ].
Без лошадей и плугов, вооруженные лишь несколькими топорами да лопатами, самые упорные из высланных крестьян сумели выжить и создать зажиточные поселения, из которых их снова выселили, как только власти обнаружили рост их благосостояния[ 177 ]. Рассказывают, что одна группа староверов сумела построить процветающее поселение, которое до 1950 года не имело никаких контактов с окружающим миром. Когда поселение, наконец, обнаружили, жителей его тут же обвинили в саботаже[ 178 ].
176
Б.Можаев. Старые истории, с.152.
177
А.Солженицын, с.366.
178
Там же.
Вообще же следить за ссыльными было нелегко. По официальным данным, до четверти выселенных в Сибирь кулаков, в особенности молодежь, к середине 30-х годов сбежало.[ 179 ] Их аттестуют как самых непримиримых врагов советской власти.
О беглецах ходит много легенд. Рассказывают, к примеру, о двух украинских парнях, которые, завладев принадлежавшим начальнику станции обрезом и взяв с собой сковородку и немного еды, ушли в тайгу; с тех пор они якобы жили там, питаясь олениной и дичью.[ 180 ]
179
Н.Гущин, с.222.
180
С.Пидхайни, т. 1, с.177.
Но
В Емецке был огромный лагерь, куда разместили в основном семьи, лишенные отцов-кормильцев. Большинство составляли дети. 32 000 человек жило в 97 бараках. В лагере свирепствовали эпидемии кори и скарлатины, и не было никакой медицинской помощи. Дневной рацион состоял из 14 унций (430 г) черного хлеба, 3,5 унций (примерно 110 г) проса и 3,5 унций (приблизительно 110 г) рыбы. Детская смертность была страшной, детей хоронили целыми днями. Проезжая через эти места в 1935 году, один из прежних заключенных увидел, что кладбище, где некогда стояли бесчисленные кресты, сровняли с землей – видимо, по приказу сверху.[ 181 ]
181
Там же, с.173.
Из пятидесяти арестованных в одной деревне членов семей кулаков в 1942 году вернулись с подложными документами пятеро. Они рассказали, что их выслали в Сибирь, за несколько сотен километров к югу от Свердловска, и что все, кроме них, погибли от голода и непосильной работы[ 182 ].
Одного украинского крестьянина вместе с женой, девятью детьми и престарелыми родителями отправили на Соловецкие острова. Сыну крестьянина – девятилетнему мальчику – удалось бежать, несмотря на то, что при побеге его ранили в ногу. Остальные погибли[ 183 ].
182
Там же, с.250.
183
Там же, с.467.
В Томском лагере-изоляторе, где содержалось 13 000 кулаков, суточный рацион состоял из 9 унций (280 г) хлеба, миски баланды. Ежедневно умирало 18–20 человек.[ 184 ] Из 4800 кулаков, прибывших в октябре 1931 года в сибирский лесной лагерь, к апрелю 1932 года скончались 2500.[ 185 ] Весной 1932 года в специальное поселение украинцев Медвежье (на Урале) перестали завозить пищу, голод собрал здесь, как и на самой Украине, обильную жатву.[ 186 ]
184
Там же, с.166.
185
Там же, с.175.
186
Там же, с.179.
Солженицын рассказывает о том, как 60–70 тысяч человек завезли в верховья сибирской реки Васюган и высадили на клочках твердой земли, со всех сторон окруженных топью, безо всякой пищи и орудий труда. Некоторое время спустя был выслан транспорт с провизией, но он не пробился через сковавший реку лед, и все завезенные на Васюган крестьяне погибли. Дело, видимо, подверглось судебному разбирательству, и один из виновных был расстрелян.[ 187 ]
Приведенные в заслуживающих доверия источниках подсчеты показывают, что погибло от четверти до трети депортированных[ 188 ]. Большинство из них, как мы уже указывали, составляли дети. Один переселенный в Емецкий лагерь кулак рассказывает: «18 апреля умерла моя дочка. Трехлетняя „преступница“ заплатила за „преступления“ своих родителей и дедов».[ 189 ]
187
А.Солженицын, с.303.
188
Леннард Губбард. Экономика советского сельского хозяйства. Лондон, 1939, с.177 (Далее «Л.Губбард…»); С.Сваневич, с.123.
189
С.Пидхайни, т. 1, с.173.
В романе Ильи Эренбурга «День второй», опубликованном в 1934 году, дается предельно откровенное обоснование всего содеянного с кулаками:
«Ни один из них не был виновен ни в чем, но они принадлежали к классу, который был виновен во всем»[ 190 ].
Глава седьмая. Крах сплошной коллективизации
(январь–март 1930 года)
Я не дам тебе наследия моих отцов.
190
Илья Эренбург. День второй. Цитируется по: Анатолий Гольдберг. Илья Эренбург. Нью-Йорк, с.141.