Жатва восточного ветра
Шрифт:
— Они потеряли своих всадников и Величайшему больше не нужны.
При мысли о полете сердце Этриана ухнуло куда-то в желудок.
— Не знаю… — начал он.
— Бояться не следует. Это даже легче, чем скакать на коне. Просто скажи им, что следует делать. Когда драконы были живыми, то имели разум ничуть не слабее нашего.
— Выходит, теперь они не живые? — спросил Этриан.
Вообще-то он хотел спросить, не анимировал ли их каменный зверь? Если это так, то драконы и их всадники окажутся целиком во власти идола.
"Бояться не надо», — тут же подумал молодой
— Повторяй то, что стану делать я, — сказала Сахманан. — Вверх!
Дракон взвился в воздух. Его крылья звенели, как медный гонг. Через несколько мгновений зверь уже делал круги в сотне футов над землей.
Этриан набрал полную грудь воздуха и выпалил:
— Давай вверх, ну ты, дьявол!
Жесткая спина дракона ударила его по ягодицам. Этриан потерял равновесие, но все же удержался, а земля провалилась куда-то вниз. Сердце молодого человека было готово выскочить из груди. Этриан зажмурился.
Когда он вновь осмелился открыть глаза, его дракон описывал виражи, держась в хвосте у своего собрата из драконьего племени, на котором восседала Сахманан. Голова каменного изваяния находилась в нескольких ярдах под ними. С этой точки площадь обзора увеличилась раз в десять по сравнению с тем, что можно было увидеть снизу.
— Боюсь, что я не создан для полетов! — крикнул он.
Женщина бросила взгляд через плечо, сказала что-то дракону, и тот, выйдя из виража, устремился прямо на запад.
— За ними, — прохрипел Этриан.
Начался прямой полет, и молодой человек понял, что никогда не поймет прелести пребывания в воздухе. Уж очень долго предстояло падать. Сахманан же, напротив, казалось, была рождена для полета. Пока Этриан, с трудом удерживаясь на спине зверя, летел по прямой, Сахманан заставляла своего дракона постоянно менять высоту и проделывать фигуры высшего пилотажа. Молодого человека тошнило от одного вида этого.
В конце концов Сахманан спланировала к нему настолько близко, насколько позволяли крылья чудовищ.
— Мы почти на месте.
Прямо по курсу возвышались горы. А тем временем под крыльями драконов проплывали выжженные солнцем голые холмы. Сахманан вытянула правую руку. Посмотрев в указанном направлении, Этриан заметил пунктир из темных, одинаковых точек. Еще несколько минут полета — и точки превратились в фортификационные сооружения.
Сахманан бросила своего дракона в свободное падение, и из этого головокружительного пике зверь вышел всего в нескольких ярдах над вершиной безжизненного холма. Сделав вираж, он скользнул в боковую долину, которая чуть ниже превращалась в обширную голую пустошь, бывшую в древности зеленым лугом. Дракон Этриана летел, не снижая высоты, и приземлился лишь тогда, когда под ними оказалась ровная земля.
На древнем лугу стояли отряды живых мертвецов. Они располагались в том же порядке, что и под землей. Снова поднявшись в воздух, Этриан попытался подсчитать число воинов. Он считал. Сбивался со счета. Начинал снова… В конце концов это безнадежное дело
— Сколько же у нас бойцов? — спросил он, как только его ноги коснулись твердой почвы.
Ему тут же пришлось сесть. Его нижние конечности отказывались служить, нервы были на пределе.
— В нашем распоряжении сто пятьдесят тысяч воинов. Ровно столько, сколько он может контролировать. Плюс ещё несколько тысяч для замещения безвозвратно выбывших.
— Что значит «может контролировать»?
— Столько мертвецов может одновременно анимировать Величайший. Вне горы… В этом месте… Вот…
— Хм… — Это дело явно заслуживало более внимательного изучения. — Объясни. Если окажется, что он не только глуп, но и слаб…
— Чем дальше от горы, тем меньше тел он способен контролировать. В радиусе пяти миль он управляется со ста тысячами. Их невозможно отличить от обыкновенных солдат, не считая, конечно, того, что они все время встают из мертвых. В месте, где находимся мы, он может держать под контролем не более пятидесяти тысяч. При этом руководство войском будет крайне нечетким. Именно поэтому болваны, которых ты видишь перед собой, способны лишь стоять на месте. На перевале он держит всего лишь тридцать тысяч.
— А когда мы подойдем к краю пустыни?
— Тысяч десять-пятнадцать. А в тысяче миль от горы он сможет повести в бой лишь три или четыре тысячи.
Этриан осмотрел ряды воинов и спросил:
— Ну и как же он намерен вести операцию? Планы у него грандиозные. А по мне они и гроша ломаного не стоят. Его империи никогда не удастся выбраться из пустыни.
— Именно поэтому мы для него представляем такую большую ценность.
— Каким образом?
— Позже.
Сахманан отказалась отвечать на дальнейшие вопросы. «Еще не время, — твердила она. — Прежде Величайший должен отомстить людям, засевшим на перевале».
Этриан нашел затененное место. Немного отдохнув, он решил, что все дело надо хорошенько обмозговать.
Идол хочет, чтобы Этриан ему полностью подчинился. Монстр считает, что сможет хитростью сделать его своим рабом. Добившись своего, он передаст ему способность управлять мертвецами и, обретя таким образом подвижность, сможет создать новую Империю.
Своими размышлениями он поделился с Сахманан. Та, выслушав его, согласно кивнула.
Когда он возвращался к себе в тень, на его лице сияла улыбка. Оказывается, его позиция гораздо прочнее, чем он предполагал. Он так и уснул с улыбкой.
Это был скорее даже не сон, а глубокая дремота. Этриан продолжал контролировать ход своих мыслей. Время было слишком благоприятным, чтобы тратить его впустую.
Неторопливо и очень осторожно, преодолевая легкое сопротивление плоти, он освободился от телесной оболочки и поплыл над армией нежитей. Упасть он не мог и поэтому наслаждался вновь обретенной свободой. В этом бестелесном состоянии Этриан не ощущал никакой боли.
Он заметил, как на горы, где стоял легион, наползает тьма. Он пустил в ход все свои чувства, чтобы точнее определить границу, до которой простиралась власть идола. Сейчас монстр гнал своих бойцов на земляные укрепления Шинсана.