Жажда любви

Трамп Ивана

— Он не сказал. Но почему? Почему?

— Я не спрашивал его об этом, — вздохнул Марк, — мне было все равно.

— А как ты узнал о компаниях Грэхема?

— Помощница Кэри провела компьютерное исследование.

— Ты всегда не доверял Кристиану.

Катринка знала, что не имеет права так говорить, но ничего не могла с собой поделать.

— Это неправда, — взвился Марк, — просто в какой-то момент у меня появилось это внутреннее чувство… — он замолчал, но вскоре раздраженно

продолжил: — О, черт… Я не хотел обсуждать это с тобой. Я не собирался ни обвинять твоего сына, ни защищать себя! Я просто хочу, чтобы его не было в моей компании! Он должен уйти. Я не могу работать с ним.

— Я знаю, — оцепенело сказала она.

— Господи, Катринка…

— Я понимаю, — сказала она тихо. — Да. Я согласна с тобой, — слезы покатились из ее глаз. — Все гораздо хуже, чем ты думаешь… — Она стала рассказывать о Милене, об изнасиловании, о ребенке.

— Я скажу ему, что он должен уйти.

— Лучше я! — добровольно вызвался Марк. — Он ведь работает на меня.

— Нет, я сама сделаю это.

— Ты уверена?

Катринка кивнула. Повернувшись в объятиях мужа, она взяла со столика салфетку и вытерла глаза.

— Но я не хочу его терять, — сказала она, — я все еще люблю его.

На следующее утро Катринка позвонила Кристиану и договорилась о том, чтобы после работы встретиться в его квартире — там, где они могли быть действительно одни.

По тону матери Кристиан сразу определил, что встреча будет не из приятных, но был уверен, что справится со всем, что бы ее ни тревожило. Ему всегда это удавалось.

Кристиан открывал на кухне бутылку вина, когда услышал звонок. Швейцар сообщил, что к нему поднимается мать.

— Входи, входи, — расплылся он в улыбке, увидев Катринку. — Ты великолепно выглядишь.

— Спасибо, — сказала она, — можно бокал вина?

— Конечно, пожалуйста.

Он налил матери вина и передал ей бокал.

— Что-то ты очень серьезная! — он сел напротив нее. — Неужели я опять тебя чем-то огорчил!

— Ты не догадываешься, чем?

— Я не думал, что между нами остались какие-то тайны.

— Я тоже.

Она сделала глоток вина и осмотрелась. Как же она радовалась, оформляя эту квартиру.

— Это чудесная квартира, — сказал Кристиан. Он надеялся, что мать подарит ему ее к Рождеству, но похоже, он ошибался. — Ты очень великодушна ко мне.

— Да. И Марк тоже.

Кристиан не почувствовал подвоха и согласился.

— Конечно! Марк самый лучший отчим, — он говорил не без сарказма.

— Тогда почему же ты не дал ему знать, что Адам замешан в афере с акциями?

Кристиан побледнел. Откуда она узнала?

— С чего ты взяла, что мне это было

известно?

— А ты не знал?

— Нет.

— Ты лжешь!

— По-моему, ты просто убедила себя в этом. Я, разумеется, не могу помешать тебе так думать. Марк наговаривает на меня, а ты ему веришь!

— Марк никогда не врал мне.

— А я?

— Да. Мне отвратительно говорить это. Мне отвратительно так думать, но, к сожалению, ты лгал мне.

Мать не знает о его сговоре с Адамом, подумал Кристиан с облегчением.

— Что ж! Раз так, я не могу здесь больше оставаться! — сказал он, разыгрывая свою козырную карту. Он не верил, что Катринка когда-нибудь позволит ему уехать.

К его изумлению, она кивнула и спокойно произнесла:

— Я согласна. Думаю, тебе действительно стоит уехать.

Кристиан понял, что мама имеет в виду не только квартиру. Он был оглушен.

— Уехать из Нью-Йорка?

— Я не хочу видеть тебя какое-то время. Возвращайся в Германию, тогда никому из нас не придется объяснять, почему.

Она поднялась.

— Поверь, мне нелегко было говорить тебе это.

— Я так и знал, — Кристиан горько вздохнул. — Ты прощаешь всех, кроме меня. Я был прав.

— Я люблю тебя. Но я не могу позволить тебе играть моей жизнью. Я не могу позволить тебе причинять боль моим близким.

— Ты думаешь, что, отослав меня, решишь все свои проблемы?

Катринка вздрогнула. В первый раз она боялась его, боялась собственного сына, свою плоть и кровь. Не может быть, подумала она. Он шутит. Он просто слишком зол.

— Ты взрослый мужчина, Кристиан. Я не могу тебе приказывать… Подумай о том, как ты живешь. Тебе не помешает подумать немного, разве ты сам не хочешь выяснить, почему ты стремишься причинить боль людям, которые о тебе заботятся? Разве ты не хочешь избавиться от этой привычки?

Сломленный, Кристиан промолчал, и тогда Катринка подошла к нему и осторожно погладила по голове.

— Позаботься о себе, milacku.

Он горько улыбнулся.

— Не стоит волноваться обо мне. Я уеду из Нью-Йорка в конце недели.

Катринка кивнула.

— До свидания, мама, — сказал он.

— До свидания, — сказала она и быстро вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Вернувшись домой, Марк обнаружил Катринку в детской. Она укачивала Анушку, которая так разомлела в ее руках, что даже не допила яблочный сок в пластмассовой бутылочке.

— Мне показалось, она сказала «мама», — прошептала она мужу.

— Дети еще не говорят в таком возрасте. Они только издают звуки, — сказал Марк и уселся на пол у ее ног.