Жажда скорости
Шрифт:
И теперь я не могу перестать думать обо мне и Каррике в постели.
Его наготе. Его гладкой загорелой коже. Этих шести кубиках. Этом огромном чл....
— Доброе утро, — говорит он, возвращая меня в чувство. Брови его приподняты, а в глазах мерцание, в значении которого невозможно ошибиться.
Он знает, где витают мои мысли.
Я незамедлительно вспыхиваю. Скрывая это, я бормочу:
— Доброе утро, — и поднимаюсь на ноги...
Мне нужно собраться, и побыстрее. В противном случае дядя Джон сразу же раскусит меня. Я веду себя так,
Я могу сделать это. Могу быть взрослой и вести себя так, словно ничего такого не произошло, ведь на самом деле это так. Просто теперь я знаю, как Каррик выглядит голым. И все.
О, господи.
— Твой болид готов. — Я сквозь усилие поднимаю глаза, и когда наши взгляды встречаются, я чувствую удар. Делая глубокий вдох, я глотаю. — У тебя не будет проблем. Теперь он работает исправно.
— Джон, есть минутка? — Это зовет Бен.
— Конечно. Я найду тебя перед гонкой. — Дядя Джон хлопает Каррика по плечу. Он идет к Бену, который находится на другой стороне гаража, оставляя нас с Карриком наедине.
Я наблюдаю за дядей. Когда я возвращаю взгляд к Каррику, то вижу, что он все еще смотрит на меня, но уже более напряженно.
Из-за этого мое сердце ускоряет свой ритм, а в мой живот безжалостно вторгается атакующий рой бабочек. Мне становится жарко, и назрел сильнейший порыв сбежать прочь.
— Итак, да... мне лучше, эм...
Я начинаю пятиться, но Каррик следует за мной.
— Андресса, — его голос звучит низко, — мы можем поговорить?
Как зрелому взрослому человеку, мне следует сказать: "Да, конечно, мы можем поговорить".
Печально, но сейчас я не чувствую себя зрелой, почему и веду себя как совершеннейшее дитя.
Я бормочу:
— Э... Сейчас не могу. Мне нужно, эм... помыть руки.
Я поднимаю испачканные руки в качестве доказательства, и прежде чем он успевает сказать хоть слово, я несусь оттуда так, словно моя задница в огне.
Сердце практически вырывается из груди к тому моменту, как я добираюсь до уборной.
Я останавливаюсь у раковины, мои руки трясутся.
Иисусе, какого черта со мной не так? Почему я не могу просто поговорить с ним?
Потому что ты боишься того, что он скажет.
Он скажет именно то, что должно быть сказано: прошлая ночь была одноразовым развлечением. Вот что мне следует сказать. Потому что так оно и было, и ничего больше.
Даже если бы я не была той, кто я есть, и могла бы быть с ним, это Каррик. У него не бывает подружек в отношениях. Он предпочитает одноразовый секс.
Я тру место в области груди, где возникло странное ощущение, заставившее меня дышать с трудом, чем лишь сильнее пачкаю рабочий комбинезон.
Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале.
Мне нужно вести себя
Мне неизбежно придется покончить с этим, чтобы мы с Карриком могли вернуться к нашим нормальным взаимоотношениям. Что бы это ни значило.
Решив, что поговорю с ним в следующий раз как увижу, я выдавливаю немного мыла на руки с чувством, что у меня есть новая цель. Я поворачиваю кран с горячей водой и отдраиваю свои руки от грязи. Как только я хватаюсь за бумажное полотенце, в моем кармане пиликает телефон, возвещая о пришедшем сообщении.
Вытираю руки, выбрасываю полотенце в урну, и достаю телефон из кармана комбинезона.
Каррик.
Сердце начинает биться сильнее.
К: Я не знаю, что за херь сейчас была, но нам нужно поговорить — сейчас же. Комната гонщиков. Две минуты.
Пальцы трясутся, когда я печатаю ответ.
Я: Ладно.
Снова смотрю на свое отражение в зеркале, пытаясь набраться смелости. Я произношу приободряющее напутствие.
— Ты можешь. Это будет просто. Каррик игрок. Он опытен в сексе на одну ночь. Вы оба взрослые люди. Ты можешь сделать это.
Делаю глубокий вдох. Покидаю уборную и иду в комнату Каррика.
Еще один глубокий вдох, прежде чем постучать в дверь.
— Войди, — слышится его грубый голос с другой стороны.
Руки дрожат, я делаю шаг внутрь, прежде чем закрыть за собой дверь.
Каррик прислонился к окну, руки его скрещены на груди, глаза не выражают ничего.
— Привет, — говорю я, мой голос звучит пискляво.
— Какого хрена происходит, Андресса?
— Что ты имеешь в виду?
— Я о том, — он перестает держать руки скрещенными, а сам выпрямляется, — что, во-первых, я проснулся в пустой постели. Спускаюсь в гараж, потому что нам нужно поговорить о прошлой ночи, а ты ведешь себя так, словно у меня какая-то гребаная смертельная болезнь, и убегаешь со всех ног.
— Я не убегала. Мне нужно было...
— Помыть руки. Ага, ты говорила. — Пальцами он потирает лоб, в его глазах проскальзывает нетерпение. — Не дури меня. Я знаю, когда меня избегают.
— Я не избегаю тебя. — Врушка. Вот лгунья.
Он одаривает меня взглядом, а затем вздыхает. Он поднимает руки, располагает их на затылке, и отклоняет голову так, что его глаза устремлены в потолок.
Я вижу, как изгибаются и напрягаются мышцы на его руках, и моментально вспоминаю, какими эти руки прошлой ночью были на мне — как эти руки напрягались рядом с моей головой, когда он был во мне. Эти вспышки воспоминаний оставили неприятное ощущение в моей груди.
— Я думал, мы прекрасно провели время прошлой ночью, — его голос смягчился, стал нежнее, взгляд снова устремился на меня, а руки упали и повисли по бокам от его тела.