Жажда скорости
Шрифт:
Мне ненавистно такое положение вещей между нами. Я не знаю, как все вернуть к прежнему состоянию, потому решаю просто перестать стараться.
Это к лучшему.
Я отсчитываю минуты до конца этого уикенда, чтобы иметь возможность убраться подальше от них обоих.
Но гораздо больше мне хочется, чтобы побыстрее закончился этот день.
День гонки - день, которого я боюсь с самого приезда.
Прошлой ночью мы с Петрой нехило оторвались. Она не могла принять мой отказ относительно отдыха две ночи подряд, да и к тому же выяснилось, что Каррик был на
Тогда мы с Петрой пошли выпить по паре бокалов с парнями, а затем ушли развлекаться без них, устраивая своеобразный девичник.
И судя по невероятной головной боли, сухости во рту и страдающему после подъема телу, мы повеселились на славу.
– У-у-у-у, - стону я, переворачиваясь, и в голове возникает ощущение сверления пневматическим перфоратором. Я приоткрываю глаза, в которых, похоже, не осталось влаги, и сразу же закрываю их, щурясь от проникающего сквозь веки луча света.
С кровати Петры слышится такой же стон умирающего.
– Черт, - бормочет она.
– Я умираю. На самом деле умираю.
– И я. И виню в этом тебя, - ворчу я.
– Это день гонки. У меня язык словно наждачка, я не могу ясно видеть.
– Мы зальем в тебя кофе, и ты будешь в порядке.
Я поворачиваю голову на подушке и смотрю на нее. Господи, как же больно.
– Чтобы справиться, мне понадобится галлон кофе.
– Я показываю на свою голову.
– Жирная еда и кофе сотворят с тобой чудо.
– Фу, не говори о жареной еде!
– Я прикрываю рот рукой, чувствуя тошноту.
– Я больше никогда не пойду с тобой пить, - говорю я сквозь пальцы.
– Эй, не вини меня. Это была твоя идея - пить самбуку.
– Самбуку?
– Я смотрю на нее изумленно.
– Ага.
Картины прошлой ночи начали возвращаться ко мне: как мы пьем шоты, поем в караоке, танцуем на столе.
Ох, твою мать.
– О, боже...
– выдыхаю я.
– Я вела себя как засранка?
– Немного, - усмехается она.
– Но и я тоже, так что ты не одинока, и не похоже, чтобы там был кто-то из наших знакомых. Но ты прекрасно проводила время, твой разум очистился от мыслей о «ты знаешь ком» и поп-принцесске.
– Да, наверно, - бормочу я.
– Слушай, Энди.
– Она поворачивается набок, оказываясь ко мне лицом.
– Я знаю, что то, что было между вами с Карриком, ты считаешь сексом на одну ночь... но я тут думаю, а что, если ты говоришь это лишь потому, что знаешь, кого он из себя представляет, а не потому, что хочешь так говорить. Ведь тебя довольно сильно задевает то, что он здесь с ней.
– Меня это не задевает даже самую малость.
– Ты вчера спряталась за деревом, лишь бы не разговаривать с ними.
– Ты видела это?
– съежилась я.
– Ага, видела.
Я выпускаю воздух.
– Просто... конечно, он мне нравится, но я знаю, что мы никогда не смогли бы быть вместе. Но даже зная все
– Все равно больно видеть его с другой женщиной.
– Да, - выдыхаю я и тру высушенные глаза.
– Почему вы с ним никогда не смогли бы быть вместе?
– Потому что он мужчина-шлюха.
Она усмехается.
– Ну, не знаю. Судя по тому, как вы проводили время, и что ты мне рассказывала о его поведении тогда... может, он хотел от тебя большего.
– Сомневаюсь. Независимо от этого, я не связываюсь с пилотами.
– Я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок.
– Почему?
– Ну, вот так.
Она выдыхает.
– Мне ты можешь сказать, ты же знаешь. Ты можешь доверять мне. Я никому не скажу. Знаю, ты можешь думать, будто я сплетница, но действительно важное я могу держать в секрете.
Я устремляю на нее взгляд и внезапно понимаю, что для меня настал редкий момент истины.
– На Формуле-1 я потеряла кое-кого, кого любила. Он умер на трассе из-за несчастного случая.
– Мне жаль, Энди.
– Это было давно.
– Пожимаю я плечами так, словно это не важно, хотя это важнее всего.
– По этой причине ты работаешь на Ф1? Чтобы чувствовать себя ближе к этому человеку?
Петра гораздо проницательнее, чем я полагала.
– Отчасти. Я изучала инженерию в университете, чтобы научиться создавать более совершенные двигатели. Люди все время ходят на гонки, но я хочу быть способной помочь сделать болид максимально безопасным к моменту, когда он выедет на трек. К тому же, я занимаюсь этим, потому что люблю свою работу. Машины - это все, чем я когда-либо интересовалась. Я взрослела, не вытаскивая головы из-под капота, - усмехаюсь я, и в этом смешке слышится оттенок печали.
– Наверное, быть здесь, заниматься всем этим и правда делает меня ближе к моему отцу.
Свою ошибку я осознаю незамедлительно и застываю, чувствуя холод.
– Погиб твой отец?
Паникуя, я бросаю на нее взгляд, понимая, что не могу дышать.
– Все в порядке, Энди, - заверяет она меня успокаивающим голосом.
– Я никому ничего не скажу. Но почему ты держишь это в секрете?
Я делаю долгий выдох и затем поворачиваюсь к ней.
– Я держу это в секрете, потому что мой отец это... то есть был... Уильям Вульф.
– Ох.
– Она выглядит ошеломленной.
– Ого. Черт. Энди... почему ты не говорила мне? Но, стой...
– Она качает головой, словно ей все становится все ясно.
– Разве он... твой отец... разве он... умер... не здесь, в Монако?
– Именно.
– Я ложусь на спину, смотрю в потолок. Чувствую, как на глазах появляются слезы и делаю глубокий вдох, чтобы удержать их.
– Иисусе... Энди. Какого хера ты не сказала мне? Я и представить не могу, как ты через все это проходишь, особенно сегодня, в день гонок, и к тому же мирясь с дерьмом Каррика и Сиенны.
– Я просто не хотела, чтобы люди думали, что дядя Джон дал мне работу только из-за моего отца, так что предпочитаю держать это в себе.
– Хм-м-м.... кажется, я могу это понять.