Жажда жизни
Шрифт:
— А знаете что, ребята, Бог любит троицу? Поэтому свадьба будет не двойная, а тройная. Мне тоже выделяйте кольцо. Вот сейчас пойду и сделаю предложение Вере. Думаю, она не откажется, тем более, у нас с ней уже всё было. Но свадьба в этом деле совсем не помешает, а только подбавит парку Верочке. Хотя она отчасти и феминистка, но под дланью замужества, думаю, станет понежнее. Может хоть на время забудет своё хирургическое прошлое. А то, зараза, любит покомандовать мужиками. А буду её мужем, покажу, кто в доме хозяин!
Мы с Сергеем горячо поддержали решение Виктора и пообещали всеми силами помочь ему в таком благородном деле, как укрощение строптивой Веры. После этого вместе приступили к разработке предстоящей операции, заодно присвоив ей кодовое наименование — "тройная свадьба".
Во-первых, были подготовлены три шкатулки с кольцами для наших избранниц. Затем Витёк с Серёгой направились в кают-компанию. Они должны были направить ко мне Лену, не допуская во время моего объяснения с ней появления в рубке других людей. После этого на вахту должен был заступить Виктор, а мы уже должны были направить к нему Веру. У Сергея с Наташей к тому времени было всё решено, ведь именно она была инициатором введения в нашей, очень маленькой, да ещё образовавшейся при весьма трагических обстоятельствах общине, такой архаичной формы, как институт брака. Вещь, заведомо смешная для нынешних условий, но, чёрт возьми, что-то в этом было.
Минут через пять после того, как ребята скрылись внизу, в рубке появилась Леночка. Я сразу же закрепил рычаг руля, помог ей выбраться из люка и захлопнул его дверцу. После этого обнял мою малышку и стал целовать. Закрытый люк, а особенно то, что я, прислонившись к двери, намертво запер её, придало Лене уверенности и она со страстью начала отвечать на мои поцелуи. Она справедливо ожидала, что я, как обычно, заберусь шаловливыми ручонками глубже ей под куртку. Но произошло нечто другое. Немного отстраняясь от неё, я вытащил из кармана коробочку, торжественно припал на одно колено и протянул эту шкатулку ей. Открыв её, она изумлённо ахнула, на щеках появился румянец, а из глаз потекли слёзы, да какие. А я дожидавшись когда она откроет крышку шкатулки, воскликнул:
— Милая Леночка, я так тебя люблю и хочу видеть тебя, мою звёздочку на своём небосклоне вечно. Прошу, выйди за меня замуж! Это колечко является символом моей бесконечной любви. Скажи мне да, а то я так и буду вечно стоять на коленях, пока наш Ковчег не врежется в ледяную стену.
Мои слова поддержал и Ози, он уселся рядом и требовательно гавкал, глядя на Лену. Такого двойного натиска она не выдержала. Почти выкрикнув слова согласия, Лена, почему то, сразу же от меня отвернулась и прильнула к стеклу, как будто ни разу не видела эти, уже всем нам ненавистные, проплывающие мимо отвесные стены ледяного каньона. Мне стало нестерпимо жалко это милое, беззащитное создание, стоящее на фоне безжизненных ледяных глыб. И я, напрочь забыв придуманный мной заранее, специально для наших наивных подруг, смешной и пафосный сценарий, вскочил и отчаянно обнял эту бесконечно родную мне девчушку. Лена повернулась, затем, обняв меня, спрятала своё заплаканное личико у меня на груди и разрыдалась уже по-настоящему. Мне оставалось только слегка поглаживать её по голове, да говорить ласковые слова. С запозданием, я сообразил, чем могу прекратить эту истерику. Достал из кармана уже заготовленную шоколадную дольку и молниеносно отправил её в приоткрытый рот плачущей Лены. Эффект воздействия был довольно смешным — такой серьёзный плач прервался в одну секунду, и сразу же раздался изумлённый возглас:
— Что это? Шоколад? Обалдеть можно!
— Ха…! Это ещё что! Вот когда у нас будет свадьба, ты по- настоящему распробуешь его.
— Какая свадьба? Ты что, издеваешься надо мной? У нас и продуктов-то осталось, только на несколько дней. А ты, свадьба!
И снова очередной неожиданный поворот женской логики невероятно развеселил меня, в этом случае — мгновенный переход от пафосных рыданий, соответствующих торжественности момента, к весьма практичным заботам. Один- один, подумал я. Но вслух с невозмутимой серьёзностью произнёс: — Продукты продуктами, а свадьба свадьбой! Ты посмотри только, с какой скоростью мы двигаемся к югу. За эти дни прошли, наверное, уже тысячи полторы километров. Сама же должна чувствовать, что стало гораздо теплее. Да мы на одной пшенице ещё дней десять сможем продержаться, а кроме неё ещё
— Твоими бы устами, да мёд пить.
— А что, разве я был не прав, что предложил плыть по реке? Да если бы мы сделали по-другому, например, двигались бы на "Кировце", у нас бы давным-давно топливо кончилось и сейчас мы бы уже вмерзли в этот лёд. А так, солярки у нас больше двух тонны и даже ещё бензин остался. Сидим, можно сказать, балдеем, и даже о свадьбах думаем. Так что, "кисуль", решайся. Вон, Сергей с Натальей завтра собираются жениться. Хорошо бы и нам вместе с ними. Сама говоришь, продуктов осталось мало. Вот и я тоже думаю, что подряд несколько свадеб мы не осилим. Не хочешь же ты, чтобы у нас, вместо праздничного блюда, в тарелки были только гранулы собачьего корма.
— Ох, умеешь же ты, Мишь, голову задурить. Да согласна я, хоть сейчас, идти с тобой под венец. И не нужно было устраивать этого представления в стиле дешёвых постановок провинциальных театров. Ишь ты, герой, просящий руки дамы своего сердца, стоя на коленях. Если бы я тебя не знала, точно бы послала к чёрту. Нашёл наивную простушку! Что ты, как в Чеховской пьесе. Мог нормальным, человеческим языком изложить, чего ты хочешь.
— А-а-а…! Вот я и говорю, что хочу! Тебя хочу, моё солнце! И хочу не просто так, а в извращённой форме. Чтобы у тебя была справка о том, что ты моя жена, а в идеале, ещё и фата надета на голову. Вот это я понимаю, секс бы получился! Можно сказать, нетрадиционный — сейчас же больше думают, где бы побыстрей перепихнуться, и никаких, чтобы, последствий. А нам не нужно беспокоиться о последствиях. Если и будут дети, то это уже от Бога.
— Ладно, извращенец ты мой любимый, пойду у тебя на поводу. Надену фату и…… если, конечно, ты её мне предоставишь.
И Леночка неожиданно ехидно захихикала. Меня это нисколько не смутило, и я, наигранно напыжась в ответ, произнёс:
— А, что? Возьму и предоставлю! У нас в ГаЗели метра четыре белой москитной сетки есть. Чем тебе не фата? Из этого куска даже три фаты получится, как раз столько, сколько на трёх невест нужно. Будете у нас как на картинках, только лучше.
— Какие ещё три фаты, ты же говорил, что замуж выходит только Наталья?
— А, может быть, Витьку удастся обломать и твою сестру? По крайней мере, желание такое у него есть, дело за Верой. Как думаешь, согласится она выйти за него замуж?
— Во, Верка, молодец! Сказала, что обломает парня недели за две, и вот вам, пожалуйста — он уже у её ног. Конечно, согласится! Витя ей нравится, и к тому же, она уже давно хочет замуж. И о ребёнке мечтает — ей даже ночами младенцы снятся.
Мы ещё минут десять обговаривали вопросы по организации завтрашней свадьбы. И в основном это были рассуждения Лены, во что ей одеться. Так как варианта было всего два, то и обсуждение получилось весьма коротким. К тому же моя обязанность вахтенного не располагала к длительным и подробным обсуждениям.
В том месте, где мы в данный момент проходили, река делала изгиб, и чтобы оставаться в центре фарватера, пришлось поработать рулём. В последнее время на поверхности воды появились ледяные глыбы, но, слава Богу, они в основном держались у берегов. Хотя некоторые из них выплывали и на фарватер. Уже три раза наш Ковчег таранил льдины. Хорошо, что они были небольшие, а уголок, приваренный на носу нашего корабля был мощным, поэтому пока все эти тараны обходились без проблем, хотя каждый раз заставляли нас изрядно поволноваться. После первого столкновения мы как "напомаженные" бросились готовить единственное спасательное средство на нашем Ковчеге. Это была наша с Серёгой рыбацкая, двухместная резиновая лодка. Мы её надули и оставили на палубе, привязав к одной из стоек ограждения. Понятно, что она вряд ли смогла бы хоть кому-нибудь помочь, но это хоть чуть-чуть притушило страхи наших девушек.