Жажда. Роман о мести, деньгах и любви
Шрифт:
– Ты похожа на русалку.
Весь дрожа после душа, Сергей испустил деланный смешок и повалился на софу. Единственное, о чем он сейчас мечтал, – укрыться теплым одеялом. Эта продажная женщина нисколько не грела, наоборот, холод ее пальцев вымораживал душу, и он закрыл глаза, предоставив ей делать свою работу. Она старалась напрасно – в тот вечер у Сергея впервые в жизни ничего не получалось. Он не относился к ней, как к падшей или никчемной, он видел в ней лишь женщину, которую не смог удовлетворить. За себя
– Это я виновата или дело в тебе?
– Дело в том, что у тебя очень холодные руки, и когда ты прикасаешься ко мне, ты словно забираешь жизнь, поэтому я назвал тебя русалкой, – Сергей лежал, а она нависала над ним, и ее глупое лицо совершенно ничего не выражало.
– У меня низкий гемоглобин, – сказала проститутка, – у меня и ноги всегда холодные.
– Тогда тебе нужно бросить свою работу. Хотя бы до тех пор, пока ты не потеплеешь.
– Ну хочешь, я не буду тебя касаться руками? Можешь связать меня, это будет смешно.
– Кому? Да и связать мне тебя нечем. У нас ведь нет белого шелкового шарфа и шила для колки льда, а без них представление не имеет смысла.
– Что же делать? – без всякого выражения спросила проститутка, и Сергею внезапно захотелось придушить ее, чтобы она хоть немного изменилась в лице. Эту мысль он с трудом, но все же отогнал.
– Пойдем наверх, – Сергей встал, принялся натягивать рубашку. – Там хоть люди есть живые.
– Ну прости меня, – она тоже встала, подошла к нему вплотную и как-то очень жалко, неуклюже обняла. – Я виновата.
Сергей развернулся, толкнул ее в грудь, она вскрикнула, упала на софу ничком, он следом, накрыл собой ее тело, поцеловал в губы, опустился до живота, потом еще ниже, она развела ноги, пропуская его голову...
Мемзера нигде не было видно. Официантка ответила, что он заказал приватный танец в отдельном кабинете. Сергей подошел к барной стойке, отмахнулся от очередной назойливой мухи, попросил себе стаканчик виски.
– Эй, ты как? – чей-то смутно знакомый голос. Он повернулся: давешняя танцовщица, та, что угостила его чаем. Он улыбнулся и вдруг подумал, что она здесь и сейчас самый близкий для него человек.
– Садись. Выпьешь со мной?
– Угостишь – выпью. – Она присела на соседний высокий стул, приняла из его рук стакан, пригубила.
– Крепкий. Любишь выпить?
– С чего ты взяла? Просто больше нечем заняться.
Она лукаво взглянула на него:
– Алла тебя высосала? После нее многие клиенты жалуются, что сил совсем не осталось. Она у нас вампирша, ее все девочки так называют.
– Без комментариев, а силы еще есть. Хочешь предложить себя? – Он вновь увидел на ее лице прежнее выражение – презрение вкупе еще с чем-то, но она быстро справилась с собой.
– Нет, я только танцую. И вообще,
– Серьезный какой, – вежливо сказал Сергей, – и совсем беленький, на тебя не похож. Ты кто по национальности?
– Я вообще чистокровная татарка, меня Эльвира зовут. Эля. Вернее, у меня отец татарин, а мать была чеченка. Она нас бросила, ушла с мужиком. А сын на своего папу похож. Он меня бросил, когда я родила.
– Грустное какое дерьмо ты рассказываешь. Давай потанцуем! – Сергей спрыгнул со своего стула, стащил ее следом, они принялись отплясывать возле блестящего шеста, Сергей дурачился, спустил до колен брюки, некоторые проститутки подходили к нему и трогали.
– Ты здорово нанюхался, – Эля хохотала, глядя на него, – жжёшь!
– Совсем не нюхал. Я даже не знаю, что это такое. А ты пробовала?
– Ну конечно! Кокаин... Тебе после него кажется, что ты вообще все можешь. Понимаешь? Вообще все. А от экстази кайф другой. У тебя силы просто столько, что тебя аж трясет всего, ну и глюки иногда бывают. Здесь, кстати, можно взять. Хочешь?
– Ты барыжишь?
Она отшатнулась, сделала круглые глаза:
– Нет, что ты! В самом клубе нет, но на улице в машине сидит барыга, у него все есть. Я просто предлагаю, деньги ему, если захочешь.
– Спасибо, – Сергей застегнул брюки, – не сейчас.
Он увидел, как Мемзер выходит из кабинета вместе с каким-то человечком среднего роста, не то китайцем, не то корейцем. «Этих сам черт не различит», – подумал Сергей и помахал дяде, а тот заметил и помахал в ответ. Их обмен жестами произвел на Элю серьезное впечатление.
– Ты их знаешь, да? – спросила она с уважением.
– Только одного, у которого глаза как у нас с тобой.
– А узкоглазый – это владелец клуба. Знаешь, – она заискивающе посмотрела на Сергея, – не говори им, что я тебе предлагала взять. Договорились? А то у меня будут проблемы.
– Тогда давай телефон, а то сдам тебя с потрохами...
Мемзер пожал узкоглазому руку, подошел к племяннику:
– Ну как? Все в порядке? Понравилось тебе? Это тебе не Сочи какой-нибудь. По домам? У нас завтра напряженный день.
«Кадиллак» уже ждал у дверей. Его черная доверчивая туша ластилась к хозяину, дверцы сами порывались распахнуться и впустить седоков в теплое кожаное чрево, но Сергей, давясь чудесным волнением, вдруг наполнившим его при виде ночной улицы, сказал, что хочет еще прогуляться, подышать.